место, упокоиться в нем.
Между тем в царстве идей, которое и есть райское место для духов, пребывают не в бессмысленном состоянии, но, напротив, обретают полный смысл, живут им. Именно это идеальное состояние и есть искомое состояние мысли - быть самой идеей, быть в себе и для себя. Это означает не освободиться от мысли, но, наоборот, освободиться в мысли и для мысли. Идея - это не просто мысль, но сугубая мысль. Она уже не мысль в реальности, но реальность в мысли как наиреальнейшая реальность, ибо такая мысль есть не мысль-идиллия, то есть, реальная иллюзия, а мысль-реальность, то есть, идеальная реальность идеальный мир.
Разумеется, такая реальность трансцендентна материальному миру, в котором мысль имматериальная, ему противоположная. Поэтому мысль и не дает возможности человеку в нем успокоиться и зовет, призывает его покинуть этот мир или, если нет такой возможности для материального и одновременно душевного существа, которым является человек, сделать этот мир похожим на идеальный или представить, нарисовать, изобразить его таким в своем магическом или художественном воображении. Но это будет не идеальный мир, а мир, превращенный в него, мир иллюзорно идеальный, который выходит или в магическом, или в религиозном, или в художественном, или, наконец, в техническом, симулированном исполнении.
Мысленно - значит образом, способом, методом мысли. В данном случае образ есть не "что" мысли, не что ты думаешь и не о чем ты думаешь, но как ты думаешь. И как ты думаешь? Можно думать сомнительно, мнить, представлять и переживать, чувствовать и поэтому сомневаться в качестве мысли, думы. Но можно и качественно думать, мыслить идеально, сообразно идее, в согласии, в корреспонденции с ней, по истине, а не только по правилу.
Мыслить по правилу, правильно, чинным обраом мыслить необходимо, но недостаточно. Достаточно будет, если ты будешь думать реально, по-настоящему, самостоятельно, свободно, творческим образом, создавая в мысли. Здесь реально - значит идеально, собственно в мысли, явленным образом, формально в идее, по ней, как по своей форме, а не материально, чувственным образом, ощущением и даже представлением. И если не по идее, то хотя бы по понятию, понятным образом через объяснение (определение) или толкование.
Разумеется, мысль имеет начало в интуиции. Ты судишь по ней. Если нет ее, если нет чутья, в данном случае того, что дано не в опыте чувства, но в опыте мысли, то может найти на тебя вдохновение, дух творчества, фантазии. Она может подвигнуть тебя к мысли. Ты задумаешься и поймешь, разберешься, проанализируешь, объяснишь, внесешь ясность в то, что же на самом деле пришло тебе в голову, на ум. Но это будет так благодаря самой идее, которая наведет тебя на нужную мысль или с помощью понятия, понятием, если ты будешь думать сам, а идею только будет склонять тебя к нужной мысли, к этому, а не тому, определенному, верному, точному решению.
Это возможно лишь при полном сосредоточении в мысли, в совершенном, превосходном, погружении в нее (идеализации или идеации) и отвлечении, абстрагировании от всего остального, что может помешать мышлению.
С начала спонтанно, непроизвольно, но затем намеренно, произвольно ты думаешь, думаешь, прекрасно зная; а не только гадая, что, как, по какой причине, мотиву ты мыслишь и о чем думаешь, догадываясь о том, для чего ты думаешь и какого результата, вывода достигнешь. Трудно заранее знать то, какими будут последствия твоего понимания, добытого в ходе мышления, потому что это будет зависеть уже не от тебя, а от ситуации и от того, как поймут тебя другие существа. Как они прореагируют на твои высказанные мысли уже будет зависеть не столько от мыслей, что будет возможно только если они сами подумают, сколько от слов, от того, как они растолкуют их самим себе. Недаром вы, читатели, как люди, узнаете о том, что думаете из слов, из того, что вы делаете не только словами, но и сопровождая, заправляя ими дела, а не только знаете это как люди, будучи читателями.
Отсутствие мысли есть присутствие не мысли. Отсутствие события есть событие отсутствия. Но так бывает у человека при полностью пустой голове, например, при крепком сне без сновидения. Обыкновенно же его голова (сознание) занята чем-то. Чем же? Инстинктами, чувствами, наконец, информацией. Как раз пережевывание этой информации или переживание чувств, их представление, точнее, представление в них того, что творится в мире, живое участие в этом люди называют мышлением.
Так, таким образом они живут не мыслью, а в лучшем случае словом, которое еще в древности греки путали с мыслью, называя такую запутанность логосом. Люди путают положение мысли в слове в качестве смысла с положением мысли в сознании. Будет ошибкой отождествлять сознание с языком. Нельзя думать буквально. Конечно, когда человек осмысленно говорит, то он не может не думать о том, о чем он говорит. Поэтому ему кажется, представляется мышление в качестве высказывания.
Даже больше того: ему представляется таким образом, если он не делает акцент специально на самом себе; как высказывающемся, субъекте высказывания, что именно объект высказывания проговаривается его устами. Пои таком раскладе, положении дел представления в слове, символизации происходящего эти дела обращения с тем, что имеется в виду, становятся положениями самих вещей, но не в них самих, а в сознании говорящего.
При всем при этом современный, то есть, культурный, просвещенный, а не традиционный, человек понимает, что говорят не сами вещи и не одни слова, а именно он, общаясь с другими людьми. Несмотря на то, что он пользуется общими словами, пользуется как раз он, представляя их в собственной, а не в чужой голове, не в сознании другого. Конечно, он может внушить свои представления другим людям при помощи общих слов, но он будет сознавать, что внушает, так как это внушение будет его целью. В этом смысле представление позволит ему поставить от него в зависимость других людей и быть самому независимым от них, но зависимым от самого представления, ибо он будет находится в положении представителя их сознания.
Таким образом они будут влиять на него не прямо, но обратным образом, в рефлексии. Создание этого второго плана, плана отражения или рефлексии подводит к мысли, но он тут же застревает на ее пороге. Он все еще находится в плане, в плену не мысли, но представления, его реактивного действия. Реакция на представление, его отражение в самом себе не делает его еще мыслью.
Мышление не есть отражение того, что есть в мире, но есть излучение того, чего нет в мире, но есть в сознании, если это сознание является не проявителем негатива отражения, но позитивом внимания к самому себе. Во внимании появляется, творится оно само, становится видимым, явленным невидимое, духовное, не материальное, а идеальное, сам дух, сама идея.
Я уже по себе чувствую, как теряю энергию творения, возникновения мысли, как во мне накаливается инерция представления мысли в сознании автора, как он теряет нить повествования и занавес представления в его романическом театре опускается и наступает неопределенная зависшая пауза, которая угрожает затянуться до конца, Конца чего? Света, конечно.
Правда, нынешний кризис ученые интеллигенты, не теряя оптимизма, истолковывают в качестве смены, перехода от одной системы общественной связи, которую они на технический манер, в качестве «инженеров человеческих (разумных) душ», интерпретируют в качестве системы передачи и приема сигнала, несущего, нет не мысль, а информацию, которую они, как посвященные в тайну счета, переводят (конвертируют) во внушения (убеждения), навязывая их доверчивым (пустоголовым) обывателям, существам домашнего и публичного (народного массового, корпоративного) быта, для которых быт и есть совместное повседневное бытие. Именно быт определяет их готовое, инертное, бытовое, а не авторское, сознание, которое может удобно функционировать, как в первобытное время, бессознательным, мифическим (сказочным, чудесным) образом. Работа в бессознательном режиме теперь называется «искусственным интеллектом». Ты «знаешь», но не знаешь, что знаешь. Только знаешь с помощью чего «знаешь» Разумеется, с помощью того, что за тебя «думает».
Конечно, он, этот андроид или гиноид, или трансоид (симулятор человека) не умеет думать. Но он умеет представлять, то есть, копировать работу человеческого сознания. Причем копирует опять же не как искусственный субъект, но только как искусственное средство естественного человека, который «встал на колени», свел все свои отношения уже не к примитивному отношению обмена, купли и продажи, к отношению обладания, а к отношению подражания примата. В это смысле современный человек далеко не ушел от традиционного родового или первобытного человека, но к нему, напротив, вернулся. Вот и вся смена, перемена системы общения. В этом ее суть – общении из подражания. Поэтому здесь налицо не общественный прогресс, а, наоборот, социальный регресс и человеческий дегенерация, возвращение в исходное животное состояние.
Какими являются мысли, какими они бывают? Правильными, построенными по правилам формальной логики, логики рассуждения и не правильными, не формальными, ломающими эти правила, выходящими из системы формального рассуждения ввиду нарушения прежде всего хакона недопущения противоречия в мысли, когда мыслящий противоречит сам себе.
Тем не менее такие бесформенные мысли являются мыслями. Это мысли такие, какин они есть в реальности, в момент их формирования, творения. Реальные мысли являются элементами более сложной системы уже не формального мышления, но диалектического мышления, допускающего противоречие в качестве опорного пункта (точки) творения, инициации мысли. Это метрическое определение мысли по ее размерности в пространстве мышления.
Мысль имеет свой размер, свою меру, то есть, разумность, свой смысл. Этот смысл может заключаться в том, что она есть замысел, начало пути в мысли. В этом смысле есть сюжет мысли, ее начало, середина, кульминация и конец. Это замысел, течение или следование в мысли в направлении цели, результата, конца, заключения с помледствиями, выводами из него с прмечаниями и пояснениями. В твком сценарии мысли, ее сюжете есть и пролог, начало, завязка ее в смысле и развязка, эпилог. Это ее повороты, перипетии, создающие напряжение в мысли, нагнетающие ее энергию и разрешающие ее противоречия между собой, как противоположно направленными силами в момент кульминации действия, функционирования мысли, создающими в результате своей цели - единства в мысли места, времени и действия (энергии).
По действию мысли бывают скорыми, ускоренными и замедленными, заторможенными с паузами задумчивости, созерцательности. Но эти мысли не менее умные, чем скорые, легкие на подъём. Есть ее тоько легкость в мысли, но и тяжесть в них, как действие сосредоточения внимания на самой мысли в качестве акта, события или на мыслящем, на том, что с ним происходит, когда он мыслит. Утяжелеет мысль, порой ее шнетет и сам предиет мысли. Тогда
