боли, очень боялась, но оказалось, что от этой боли не умрёшь.
Мгновение и она свободна!
Вскочила, стул отлетел сам собой, змеино сползли верёвки – для Крытки всё было быстрее, чем для смертного, и она, рассудив, что лучше не рваться к дверям, рванула к окну, рассчитывая в вампирском прыжке выбить стекло и выметнуться на улицу, на ходу обращаясь в летучую мышь. Пусть видят люди! Пусть ругается Совет, но это жизнь, жизнь и неважно, что пройдёт она в посмертии!
Она уже была у окна, готова была выпрыгнуть, разбить стекло своим мощным вампирским телом, но…
Сила, превосходящая людскую, швырнула её на пол. Потянула за волосы и со всей силы швырнула! У Крытки сбило зрение – в глазах потемнело на мгновение, она хватанула ртом затхлого воздуха комнатёнки против воли, и только тогда, овладев собой, попыталась подняться.
Пол был разломан, но вампирская суть удерживала её от разрушения и серьёзных повреждений.
Подняться ей не дали. Томас, в котором что-то изменилось, что-то глубоко внутреннее, не оставляющее никакой тени волнения на беспощадно-равнодушном лице, пнул, не примериваясь, её в живот и Крытка Малоре ощутила, как расходится невиданная прежде боль.
–Куда собралась? – спросил Томас всё также спокойно. Он не относился к ней как к человеческому созданию, а потому лишён был всякой жалости и сострадания.
Он даже с болью ей не считался, считая что всё это Крытка Малоре заслужила.
–Я не хочу…не хочу! – она всхлипывала, жалкая, ничтожная глупая вампирша, которая никак не могла научиться жить и смотреть вперёд. Она не хотела расставаться с тем подобием жизни, которое было ей отпущено, пусть её посмертие было нелепым, она цеплялась за него.
Крытка Малоре не делала зла. Крытка Малоре тянулась к земле, но что это значило, если всё перечёркнуто было её вампирской сутью? Это преступление перевешивало все добродетели. Кто бы знал вампирский голод? Вечный, неутолимый, жгучий? Но Малоре не пила кровь, не убивала без нужды, обходилась животными, а не людьми, не охотилась на них.
Но этого было недостаточно, чтобы сохранить своё посмертие.
Крытка Малоре не участвовала в интригах (ума не хватало!), не искала власти, с удовольствием работала в садах и огородах, в полях и лесах – но это не перевешивало её греха.
–Ты умрёшь, – сказал Томас и Малоре почудилось, что в его голосе что-то изменилось, обнажая что-то, похожее на радость?
От изумления Крытка взглянула на своего мучителя и вскрикнула: она так и не догадалась даже задуматься о том, откуда простой сметный мог бы знать столько о вампирских слабостях и почему выспрашивает столь настойчиво о вампирах, да и вообще смог её остановить. Не догадалась даже подумать об этом и теперь правда сверкнула в глубине глаз Томаса красноватым пламенем.
–Ты вампир! – охнула Крытка и всякое сопротивление оставило её. Пришло возмущение. – Предатель! Мерзавец!
Он винил её, он терзал её, пугал, унижал, а на деле оказался ещё хуже, чем она! Он был не просто тем, кто принадлежал к проклятому миру, он был ещё и предателем. Есть ли преступление страшнее?
Томас ухмыльнулся, да так широко, что передние зубы его, словно по приказу, выдвинулись вперёд, удлинились, заострились. Затем зубы снова стали обычными.
–Вампир, – подтвердил Томас.
Он сам был о себе куда лучшего мнения. Он полагал себя тем, кто очистит мир от скверны. В том числе и от той, к которой он, по злой воле небес, принадлежал.
–Ты будешь молчать, – продолжил Томас и его ладонь, мгновенно леденея, лишаясь жизненной силы, легла на рот Крытки Малоре. Она бешено вращала глазами, билась, но он был сильнее. И запоздало, не догадывающаяся прежде о многих вещах Малоре, вдруг задалась простым вопросом: а почему, собственно, те же тернии, крест, святая вода, которыми так грозил Томас, не причиняют ему боль? Он ведь такой же вампир, такой же, как она!
Или нет?
На неё уже никто не давил своим весом, никто не пинал её, её грубо, не заботясь о теле, связывали. Она не могла сопротивляться: тяжесть предательства вампиров всего вампирского рода подкосила остатки её рассудка. Она не сопротивлялась, сообразив окончательно, что в мире, где вампир предаёт весь вампирский род, чудес не будет.
–Уберите эту тварь, – холодный приказ Томаса доносился до неё словно сквозь вату. – Она очень буйная, закуйте её в цепи, приставьте стражу.
Её подхватили, Крытка почувствовала себя пушинкой в чьих-то тяжёлых, явно умевших карать и убивать руках. Потащили её грубо, словно мешок.
–Разве не надо дождаться воли Престола? – пискнул кто-то невидимый Крытке, но она не посмела надеяться и в кои-то веки оказалась права.
–Престол наделил меня и моих братьев особыми полномочиями, – едко заметил Томас и невзрачный, невидимый защитник Крытки, тотчас поспешил сдаться. Видимо, даже среди своих Томас выделялся особенной беспощадностью.
Но всё это Крытку не волновало – всё было кончено, она ощутила небывалое разочарование, и весь мир перестал её интересовать. И даже когда её втолкнули грубо в клетку, когда она пропорола коленями каменный пол, не удержавшись, а чьи-то беспощадные руки застегнули на ней цепи и разлили вокруг неё святую воду, чтоб она и ступить не могла, Крытка осталась один на один со своим молчанием…
Рассвет приходил быстро. Понемногу начинало припекать, но ни Зенуним, ни Амар, ни другие, посланные Советом вампиры-охотники за Варгоши, Агаресом и Крыткой, не двинулись с места. Надо было убедиться в прошедшем слухе: неужели Крытку казнят? Неужели с этой занозой, простота которой хуже бесшабашных Варгоши, сегодня будет кончено?
–Она должна была попасться людям однажды, – сказала Зенуним, – это лучше, чем если бы её казнили мы. Не люблю карать своих.
Она была по рангу выше других вампиров, но Тёмный Закон гласил: «Каждый вампир равен другому и почитает Хозяином и Господином лишь того, кто его обратил и выучил Тёмному Закону…» , поэтому Зенуним, даже принадлежа Совету, не была главной.
Но с речью её нельзя было не согласиться: Крытка Малоре должна была плохо закончить – её глупость стала нарицательной, а неумение всего лишь скрыться от людей – показательной нехваткой ума.
Слова Зенуним были подхвачены шепотком согласия, но Амар воздержался. Он вообще был мрачен и собран – его интересовало лишь дело, лишь приказ Цепеша!
–Ведут! – вдруг спохватились вампиры и, незамеченные никем, скрытые лесочком и лёгким вампирским мороком, действительно увидели как расступилась толпа любопытных, ещё сонных зевак, пропуская слуг Престола. Облачённые в чёрное, мрачные и неулыбчивые слуги, казались похожи на воронов, по случайности залетевших на ярмарку. Даже в сравнении с бедными одеждами зевак, они были мрачны и черны.
–Какой фрукт! – выдохнула Зенуним, не сводя глаз с поднимавшегося на наспех сколоченную трибунку слугу.
Слуга, страшно и мрачно оглядев собравшихся, громко и холодно провозгласил:
–Все вы знаете, что ест закон людской, а есть превосходящий закон – закон Света, закон Небес. Все вы знаете, что нарушивший закон людской, получает наказание от людей – от своего короля или господина. Но есть суд, стоящий выше всех королей и господ и суд тот – Небесный. И перед небом отвечать будут те, кто выбрал тьму своим домом, а дьявола – повелителем. И небесный суд спросит строже смертного.
Снова расступилась толпа, на этот раз провели саму Крытку Малоре. В цепях, шатающаяся, серая тень самой себя…
–Эта дура что, от цепей не избавится даже? – рассмеялся кто-то из вампирского отряда, но никто ему не ответил. Даже Зенуним не обернулась.
Что-то было неправильно. Даже Малоре по силам было бы сбежать от людей, но почему она не сделала этого? На мгновение Зенуним решила, что должна вмешаться и всё-таки спасти эту дурную особь от людского позорного суда, но мгновение прошло и Зенуним осталась на месте.
Чего уж таиться? Крытка Малоре мешала всем своей недальновидностью и глупостью! Должна же она была однажды ответить за это? да и то. Что Малоре не избавилась от цепей…
Нет, что-то было определённо не так!
–Именем Небес, я, служитель Престола, Томас, прибывший сюда по воле света…
«Томас…надо запомнить!» – Амар сам не знал для чего. Но и ему что-то казалось подозрительным в этом слуге Престола. Что-то было не так как всегда.
–Приговариваю тебя, тварь тёмного мира, к костру!
Вспыхнуло тотчас. Крытку Малоре практически швырнули на прежде незамеченное вампирами ложе, тут же умелые руки смертного приковали Крытку.
Она могла бы вырваться даже сейчас! Но она и попытки не предпринимала.
–Бесполезная! – хохотали среди вампиров, и никакого сострадания в их смешках не было – Крытка Малоре мешала всем. Даже жизни.
Томас спустился со своего возвышения, сам принял факел и сам поднёс его к костру. То же повторили и другие слуги с трёх сторон. Запылало нервно и бешено, запахло осиной и ещё чем-то едким, страшным…
Крытка не сопротивлялась. Можно было без труда видеть её лицо – беззащитное, затравленное, и прикрытые глаза. Пламя лизало её ноги, подступало, но вампиры на тои вампиры – они горят не так как люди.
Они вспыхивают вдруг в один миг, точно столп света и огня проходит через их поганые тела, прошивает насквозь небо и землю своим мостом через ничтожную грешную зажившуюся плоть и вот уже ничего не осталось – только чёрный дым и обугленное, рассыпающееся на глазах тело.
Крытка Малоре взвизгнула на самый короткий миг и этот визг столп огня унёс куда-то вверх, может и впрямь – на Небесный Суд?
Зенуним замутило – она никогда не видела прежде как горят вампиры. Амар тоже отвёл глаза – он уже видел подобное, но это всё ещё было страшно. После костра у людей остаётся хотя бы плоть, какие-то куски, что-то, что можно похоронить. А от вампиров ничего не остаётся.
Ветер подхватил прах Крытки Малоре и взвил его в небо. Толпа охнула единым порывом – неделю будут пересуды, не меньше, зато власть Престола непоколебима – они и впрямь уничтожили тёмную тварь.
–И так будет с каждым! – сказал тот, кто назвал себя Томасом и вдруг, словно угадывая присутствие вампиров, повернулся в их сторону, простёр руку, – с каждым, кто отдал себя тьме!
Он не мог их видеть, не мог! Но будто бы видел. Толпа зашевелилась, поворачивая головы за рукою слуги Престола.
–Уходим! – сказала Зенуним. Она не могла приказывать, но тут уже было не до веселья. Она ощутила впервые за долгое время угрозу. И от кого? От смертного?!
Но это было так. Страх, давно забытый, презренный людской страх охватил её и она отчётливо поняла: та, что мешала всем, была лишь началом!
–Уходим, живо! – повторила Зенуним, на этот раз в её голосе прозвучало уже что-то паническое и она, не дожидаясь, последуют ли за ней другие, рванула в лесную чащу, нисколько не заботясь о том, как это выглядит для неё, для советницы позорное бегство от смертного.
Глава 17. Предатель, вино и ещё одно убийство
–Это абсурд! Это совершенный абсурд! – ярость Марии Лоу была вполне понятна и объяснима. Любой боится неизвестного, даже вампиры не исключение.
–Тем не менее, это правда, – Зенуним стояла среди членов Совета – ради такого случая собрались всем составом. Взглянуть на Зенуним было страшно: от молодой уверенной и ловкой на выводы вампирши ничего не осталось, вся её удаль и вся её
