которой власть, данная её рождением, не принесла счастья.
–Красота закончится, я постарею, а потом умру, – она призналась нерешительно, чувствуя, как алеют её щёки. – А власть даёт деньги. А сила даёт уважение.
Она не выдержала и закрыла лицо руками. Амар всё понял – стандартная история. Отец не мог её защитить от всего, ей грозила трудовая, скучная жизнь при нём и суровые разборки за его наследие, портных и ателье после.
–Меня выдают замуж, – продолжила она. – Я…
–Он старше? – усмехнулся Амар, – это ещё не страшно.
–Он жесток, его предыдущая жена…он, – Данута не могла заставить себя произнести это. Но могла произнести другое: – вы свободны!
А вот это было классическим заблуждением! Свобода – это иллюзия – любой вампир понимает это. Свободу ограничивает твой господин, свободу держит в оковах собственный вечный голод, свободе мешает Тёмный Закон.
Законы есть везде. Законы есть всюду.
–Свободы нет даже после смерти, – возразил Амар, – поверьте мне, красавица. Вы думаете, что мы делаем всё, что хотим? Вы ошибаетесь. Никто в этом мире не делает того, что хочет. Священники и Наместник Престола делают то, чего ждёт и хочет Бог. Короли и цари делают то, чего хочет народ, иначе кончится их власть. Безумцы могут делать то, что хотят, но за это их ждёт кара. Потому что есть законы. Потому что есть народ. а мы? Думаете, у нас иначе? У нас тоже есть законы. У нас тоже есть…не народ, конечно, но община, и мы подчиняемся.
–Вы свободны, – она покачала головой, – вам не надо умирать.
–Мы мертвы, – Амар улыбнулся, демонстрируя белизну клыков, – мы давно мертвы. Солнце причиняет нам неудобство, и нам приходится маскировать его. Голод терзает нас и нам приходится контролировать его. Посмертие не означает бессмертие. Рано или поздно мы тоже умрём. И нас тоже ждёт что-то такое, чего мы не особенно хотим знать.
–Вы можете идти куда хотите, – Данута искала ответ, искала объяснения, спасения, решительность крепла в ней. – Вы всё можете!
–Не всё, у нас тоже поделено по территориям. У нас тоже есть ограничения. К тому же, за века устаёшь идти. Хочется осесть.
Данута помолчала. Амар понимал, что он её не переубедил. Строго говоря, Амар и не хотел её переубеждать. Кто он такой? Он хотел просто донести до неё другую точку зрения, и, разумеется, не собирался ни в каком случае её обращать. И вообще прикасаться к ней.
Но Данута разрушила молчание. С тихим всхлипом она как-то отчаянно рванулась к нему, но не с тем, чтобы убить, а с тем, чтобы…
Она упала перед ним, рванула ночную рубашку, освобождая белую соблазнительную кожу, запрокинула голову, подставляя шею, закрыла глаза. Её трясло.
Любой вампир оценил бы картину. Амар оценил. Он даже вытянул навечно ледяную руку, коснулся горла девушки, медленно, оценивающе-беспощадно повёл по её плечу, по её груди, нашёл кусочек упавшей рубашки, потянул вверх, закрывая кожу от холода и от соблазна.
Он научился себя контролировать, но это не означало, что его можно было провоцировать.
Дануту трясло. Амар тихо сказал:
–Это отчаяние, всего лишь оно. Жизнь бесценна, так помни это. Твой отец, твой жених, все они не имеют власти над тобой. Ты можешь идти, идти туда, куда хочешь, и в этом твой дар. Ты можешь умереть, умереть, хоть сейчас, если захочешь, а мы нет. И в этом тоже твой дар.
Амар заставил её подняться. Она рыдала, но зажимала себе рот руками, боясь разбудить отца, которого на самом деле боялась и который, заботясь о будущем, не желая, чтобы пропали его труды, уже устроил её жизнь и подобрал выгодного, пусть и неугодного Дануте жениха.
–Справишься, он богат и опытен, – отрезал Тамаш. – Он позаботится о деле и о тебе.
–Но я…– Данута пыталась возразить.
–Голытьбу знать не желаю! – хмуро ответил отец, не позволяя ей договорить.
Она пыталась смириться, и почти смирилась, когда появился Амар в их доме. Появился на ночлег.
Но он не сделал того, чего она ждала. Всё было кончено?
–Не глупи, – попросил вампир, – я могу тебя укусить, да, могу. Но я не буду. Это будет неправильно. Ты сама не знаешь чего хочешь, а превращать тебя в виде насилия…нет, я не настроен. Ты проживёшь хорошую, но смертную жизнь. И это будет верно. Ты можешь быть счастлива. Ты можешь идти. Ты красива и храбра.
Он сунул руку в мантию, там лежал пропуск в город – древний перстень со знаком земель Цепеша, протянул его Дануте:
–Возьми, глупая, и если решишься идти, то иди в сторону наших земель. Покажешь этот знак, и тебя не тронут.
Данута не понимала, но протянула руку и взяла, сжала перстень крепко. Она ещё не знала, сбежит или нет, но знала точно – ей не помог Амар. Ей не помог вампир. Он отговаривал её.
–Ступай в постель, – попросил Амар, – у меня ты не найдёшь больше утешения. Кусать тебя и трогать я не стану. Это неуважение к твоему отцу, да и к самому себе, знаешь ли, тоже.
Брезгливость проскользнула на лице Амара. Он не любил когда кровь ему так откровенно и нагло предлагали.
Она пошла прочь, сжимая в руках перстень, не взяв свечу, всхлипывая от пережитого унижения и отчаяния. Амар смотрел ей вслед, но не чувствовал никакого сожаления на её счёт. Он сделал больше, чем мог и больше, чем должен был. В его праве было убить её, выпить досуха, а он отдал ей знак Цепеша, если дуру эту занесёт во владения его господина.
Данута ушла. И тут же, сменив её, появился Тамаш. Он не спал. Он не был идиотом. Он слышал, как не спит Данута.
–У вас ночь популярна, – не сдержался от ехидства Амар. – Надеюсь, вы сядете скорее, чем ваша дочь? Не люблю разговаривать, когда я сижу, а передо мной стоят.
Тамаш сел, оглядел свечу, оглядел Амара, словно искал у него следы крови, мрачно ответил:
–Она предлагала себя?
–Все себя предлагают, – ответил и не ответил Амар. – Она в отчаянии. Судить её за это не стоит.
–Что вы ей дали? – Тамаш был суров. Он знал, что вампир может его переломить пополам без особых усилий, но он всё-таки пытался быть хозяином своего дома.
–А вот это вас не тревожит, – заметил Амар, – я дал ей спасение. Если однажды она будет в землях моего господина, она будет там хорошо принята.
Тамаш обдумал, затем заявил:
–Мне не нравится это.
–Я должен был её укусить? – поинтересовался Амар, – знаете, странное желание для отца.
–Мне не нравится, что она пришла к вам.
–Я должен был её прогнать? Это и её дом.
–И что вы дали ей ложную надежду, – Тамаш взглянул в глаза вампиру. – Она моя наследница. Она выйдет замуж за богатого человека и наследует моё ателье и мой труд. Ей не придётся идти в ваши земли.
–Она не ваша собственность, – вздохнул Амар. – Вы ей всего лишь отец, а она просила меня о вечности, представьте, как вы ей наскучили. Вы ведь знаете, за кого её отдаете? Знаете. Но это ваше дело, я не собираюсь вас учить. Но я дал ей надежду. В её глазах я прочёл тоску.
–Тоску! – сердито фыркнул Тамаш, – работы ей мало! ну я её…
–Убью, – подсказал Амар, – ваша дочь в отчаянии. Её тоска – это тоска самоубийцы. По факту, она и просила меня убить её. Она просила смерти. потому что моё существование это не жизнь, и это не рай. А она просила об этом. И если не будет у неё надежды, вы поручитесь за то, что она не удавится в своих покоях?
Тамаш заморгал, он растерялся. О такой стороне вопроса он не думал. Данута всегда была строптивой, спорила, горела жизнью. Какая здесь тоска самоубийцы? И с чего? Тамаш не понимал.
–Я не…ей что сложно…
Он бормотал что-то нерзаборчивое. Ему вспоминалось, как после смерти жены он ударился в труд, в работу, как сначала шил сам своими руками, потом напрягся и нанял портного, потом ещё одного, и ещё…
А Данута? Где была Данута? Рядом. Вроде бы поддерживала отца и не отлынивала от работы. И он привык считать её частью своей жизни, вроде своих портных.
–Вы думаете…– Тамаш не мог заставить себя произнести, – вы думаете она…
–Может, – подтвердил Амар, – поверьте, это будет для вас большим горем. Я сейчас занимаюсь одним делом, там отец потерял свою дочь, отец король, она, соответственно, принцесса. И он не смог её защитить от смерти, а ведь могущества у него больше, чем у вас.
Тамаш кивнул, что-то менялось в нём, что-то разбивалось, раскалывалось, образовывало новые узоры. Он видел свою дочь как-то иначе.
Слова Амара не сразу дошли до него. Он спохватился:
–Король Стефан? Он поэтому здесь?
–Ну…– Амар не ответил, ему не нравилось, что он заговорил сам об этом. Далось ему это? Далась ему эта семья? – Не знал, что слухи так быстро ползут. Можно спросить, где вы узнали?
–Я слышал это на улице. Настоятельница рассказывала детям. На улице.
Тамаш не понимал, что в его словах не так. Не понимал этого пока и Амар.
–Настоятельница? – спросил вампир. – Какая, вы не знаете?
–Знаю, это Святая Тереза. Сиротский приют.
У Амара нехорошо подёрнулось в мыслях. Святая Тереза – это приют, в котором заправляет Мария Лоу. Откуда у Марии Лоу сведения насчёт визита короля Стефана и зачем она рассказывает об этом детям, которых отбирает в посмертие?
Тут было о чём подумать!
Амар поднялся. Дела смертного портного его больше не интересовали.
–Куда вы? – испугался Тамаш, – вы обижены?
–Ни разу, – ответил Амар, – я покину вас. У меня дела.
–Постойте! Вы же не…вы скажете господину Цепешу, что я оказал вам помощь?
Смертные думают о себе! Впрочем, ушли ли дальше вампиры?
–Скажу, – обещал Амар и снова попытался уйти, но Тамаш окликнул его:
–Что мне делать с Данутой?
Тьма!
–Если вам нужна дочь, отстаньте от неё, – посоветовал Амар и решительно отодвинул портного с пути. Его ждала ночь, а ещё – приют Святой Терезы. Нужно было покрутиться рядом, узнать, нет ли чего-то странного в Марии? И при этом не попасться на глаза, а ещё – надо было доложить Владу. И не пропустить решения Святого Престола.
Ночь коротка, и какое счастье, что у вампиров по ночам бессонница.
Глава 12. Письма, письма!
Письма – величайшее изобретение смертных, в один момент осознавших, что тратить время на передачу устного послания – это роскошь совсем непозволительная. Нужно снарядить гонца, нужно дать ему поручения и передать слово и надеяться, что он скажет действительно то, что нужно…
Письма – великая вещь! Она экономит время и всё же больше держит тайны да оберега от любопытных. Тот, кто хочет, конечно, настигнет любое письмо, но это уже сложнее. Одно дело подслушать, другое подглядеть. Слава письмам, волю хранящим!
Письма о любви и ненависти, письма о новостях и раздумьях, письма с задачками и письма приветливые, письма сообщающие и предостерегающие – неважно, важно что везде они – письма, письма!
И даже тем, кто уже умер для мира людей, от писем не уйти. У них нет ограничений по времени, их жизнь почти вечная, но парадокс, ирония – они тоже не успевают!
«Господин, прошу прощения за задержку. Король Стефан прибыл к Святому Престолу, он ожидает решения. Но не это тревожит меня. Мне стало известно от добрых ваших друзей, что некая настоятельница монастыря Святой Терезы рассказывала детям на улице о причине визите короля Стефана. В образе настоятельницы мне видится Мария Лоу, а обстоятельства рассказа кажутся мне слишком странными…
На свой страх и риск, мой господин, рискуя вызвать на свою несчастную голову гнев, я отправляюсь в этот час к Марии Лоу. Мне чудится здесь загадка.
Загадка, которую объяснить я не в силах. Не
