мстительно сообщил Лерайе. – Ты, Агарес...
Он никак не мог определиться для себя, как обращаться к Агаресу на «ты» как к младшему и ничтожному, или на «вы» как к пока ещё чуть-чуть достойному внимания? от того и чередовал.
–Я не…– начал Агарес, но ослаб.
Он не думал, что всё сойдётся в такую простую данность, что все его гениальные замыслы по становлению на высшее и значимое место, по спасению души Варгоши, по достижению и демонстрации добродетели падут, станут ничем.
И приведут к тому, что про лорда Агареса скажут так: «он нарушил закон».
–Да! Да! – усмехнулся маркиз Лерайе. Пока лорд Агарес осознавал своё бессилие, пока Крытка Малоре переживала за своего внезапного друга, пока Цепеш ждал новостей от Святого Престола и двора короля Стефана, а Роман Варгоши томился в плену Цепеша, маркиз Лерайе играл в свою игру.
Он хотел немного изменить Совет, вернее – некоторое его отношение.
И Цепеш был ему не нужен уже давно. Уже давно у маркиза Лерайе были с ним свои счёты, ещё со времён блестящего доклада о возможностях уменьшить потребность в крови с помощью отваров. Тогда Цепеш не просто как и все не принял его идеи, он, как немногие, посмел сказать, что маркиз Лерайе, похоже, мнит себя богом, раз пожелал переделать вампирскую природу.
Это было сказано не от зла. Но маркиз Лерайе это запомнил. А дальше накрутились новые счёты, были слова и действия, были столкновения, и вежливые холодные договорённости.
Однажды это должно было привести к чему-нибудь, после чего останется только один: или Цепеш, или Лерайе.
Да и Лерайе полагал, что Цепешу – жестокому мерзавцу нет места в Совете. Что он сделал? Посадил на кол чёрт знает сколько людей? А в посмертии стал мудр? Сердечен? Милосерден? Маркиз не верил.
У него не было откровенной нужды уничтожать Цепеша, в мире, пуст и худом, они могли работать, но личная неприязнь, личное недоверие и презрение, и память мешали ему. И тут подвернулся, как назло, такой прекрасный шанс. И как было им не воспользоваться?
–Почему же меня не осудят? – тихо спросил Агарес. Весь запал его гордыни исчез мгновенно. Уверенность тоже растаяла. Это уже устраивало Лерайе.
Маркиз Лерайе мог сказать причину. Мог объяснить, что перед судом готовится падением Агареса, что именно по этой причине Цепеш, видимо, вышел на Крытку. Вот только не предупредил и не запугал дурру, та и растрепала.
Маркиз Лерайе мог объяснить тактику, признанную Советом на последнем заседании на его счёт, но не стал. Вместо этого он солгал:
–Может быть, ищут заодно и другие дела.
–И что же…– Агарес растерялся ещё больше. Он стал мальчишкой и смотрел именно так, как смотрел бы нашкодивший мальчишка. Это был не вампир. Не гордец, посмевший подумать о себе что-то такое, что позволило ему самому принять решение по поводу Варгоши.
–Думай! – предложил Лерайе, ожидая неизбежного.
Что мог придумать Агарес? Он уже придумал недавно, теперь осталось отбиться от этой придумки.
–Я пойду к Цепешу? – спросил лорд Агарес. Маркиз Лерайе чуть не застонал от досады: какая дрянь! Ну что за глупые, смертные идеи?
–Зачем? – вежливо поинтересовался маркиз.
–Я всё ему объясню.
Агарес почувствовал усмешку в словах Лерайе и понял, что его решение не самое изящное и правильное. Оставалось только признать это:
–Маркиз Лерайе, что мне делать? Как мне поступить? вы же знаете, что я не от зла, не от незнания закона, а просто…
Просто захотел побыть богом. Просто захотел показать, что можно спасти душу, которую нельзя спасти? Просто захотел утереть нос Совету? Просто не подумал о последствиях. Как же всё просто! Просто сделано!
–Ты как смертный! – припечатал маркиз Лерайе, – но ты вампир и ты должен думать на несколько шагов дальше. Тебе дан путь. Долгий путь. И дан закон. А ты ему не следуешь!
Агарес закрыл лицо руками. Стыд, проклятый стыд, посланный смертному, настигал и тех, кто обрёл посмертие.
–Спрашивается, – продолжал Лерайе, – где есть гарантия того, что если…кто-нибудь, ну мало ли? Захочет вдруг за тебя заступиться…
Это было надеждой. Агарес ожил, отнял руки от лица и внимательно посмотрел на маркиза Лерайе, который вроде бы как ничего и не сказал, но вместе с тем сказал куда больше, чем Агарес заслуживал.
–Что я могу сделать для вас? – спросил лорд Агарес.
–Для меня? – удивился Лерайе, – друг мой, для меня ничего не нужно делать. Вы, лорд, не понимаете, как обстоят дела или пытаетесь меня подкупить?
Агарес не отводил взгляда от лица древнего вампира. Ему чудилась тень спасения.
–Ну что ж с вами делать?! – возмутился, но возмутился, конечно, притворно, Лерайе, – ох! Ну что вы могли бы мне предложить? Земли, титулы меня не интересуют.
–Что хотите! – совсем недавно и Роман был просителем у Агареса, а теперь просил Агарес. Великая шутка существования – ирония! Бессердечная!
–В самом деле, если только попросить вас об обмене? – вслух рассуждал Лерайе, уже твёрдо зная, что рыбка с крючка не сорвётся. Слишком лорд Агарес любил свой уютный мирок. Слишком был себялюбив.
–Обмен? – не понял Агарес, но было видно – согласен. На всё согласен.
–Я выступлю вашим защитником, – мрачно объяснил маркиз Лерайе, – а вы достанете мне бумаги на Влада Цепеша.
–Бумаги? – Агарес поперхнулся. Он ожидал чего-то другого. А тут – бумаги? На Цепеша?
–Да, бумаги на Влада Цепеша. Мне рассказывали, что они хранятся у герцога Гриморрэ, – маркиз Лерайе ослепительно улыбнулся.
Тысяча и один вопрос! почему на Цепеша? Почему у Гриморрэ? Зачем Лерайе эти бумаги? Что в них написано? Тысяча и один вопрос, но один шанс на ответ.
–Я согласен, – промолвил лорд Агарес и склонил голову, – только… как мне их достать?
–Меня устроят и копии! – успокоил маркиз, – а вот как достать… друг мой, это уже глубоко не моя проблема!
Куда было деваться Агаресу? Что ему делать со своей бедой? Он загордился, он потерял контроль, забыл про бдительность, про Тёмный Закон и теперь справедливо должен был быт сражён.
Лерайе провожал его безо всякого почтения, насмешливо. Он не сомневался, что в любом случае останется в выигрыше. В случае победы Агареса – завладеет бумагами на Цепеша, которые, как говорят, действительно хранил Гриморрэ чуть ли не по собственной просьбе Цепеша. В тайне ото всех.
Если Агарес проиграет – что ж, это ничего, бывает. одним гордецом станет меньше.
Но хорошее настроение у маркиза Лерайе продержалось недолго. Только проводил он поверженного Агареса прочь, только вошёл в свою залу и потребовал себе ещё своего питья, и только кивком головы приветствовал своего слугу – Мелона, как ему подали письмо.
Письма Лерайе получал нечасто. Только по делам Совета, в основном он переложил переписку на своих слуг и жил затворником. Впрочем, иногда он, преодолев ещё много столетий назад свою брезгливость, общался со смертными учёными мужами, но даже в таких случаях писем было мало. Ему почему-то очень сложно было их писать. Мысли не клеились, он предпочёл бы, чтобы его кривые строки были более изящными, более ясными, но получалось то, что получалось.
Всякое хорошее настроение, даже тень его, покинула Лерайе, когда он прочёл письмо, оказавшееся письмом от Влада Цепеша.
–Лёгок на помине! – прошипел маркиз, но вгляделся в текст. Судя по официальному тону и по тому, что в письме не значилось имени, Цепеш просто сделал несколько копий с одного письма, не потрудившись назвать адресата.
Но чёрт с ним, с уважением! Новости были дурными. Оказалось, Роман Варгоши пошёл, как выражался Цепеш «в разнос», и убил дочь короля Стефана. Более того – Варгоши пропал!
Это меняло ход всего дела.
Теперь лорд Агарес был тем, кто нарушил клятву. Клятву, данную смертному. Он обещал, что Варгоши будет тих, а тот убил. Убил дочь того, кому Агарес клялся!
–Мерзавец ты, Цепеш! – промолвил Лерайе. Теперь и ему Агарес был не нужен, древний вампир слегка опоздал. Он не рассчитывал, что падение Агареса будет таким быстрым.
Одного лишь Лерайе не мог сообразить: куда делся тогда Варгоши?..
Глава 8. Герцог Гриморрэ
То, что герцог Гриморрэ тот ещё мерзавец знали многие. То, что при этом он сам себя считает скучающим эстетом – единицы.
Очень давно, когда мир ещё принадлежал одной грубой силе и ум только начал отбирать крупицы власти, Гриморрэ вдруг понял, что убийство смертного не насыщает его. Да, он мог выпить кровь, до конца, до последней жалкой капельки обескровить человека, но при этом не почувствовать наслаждения.
Это ему не нравилось.
Он лишился удовольствия вкушать пищу, потерял вкус, его перестали манить женщины в том же виде, что и прежде, а теперь оказалось, что и убивать их – даже самых красивых, даже после того, как он полностью покорил их, неинтересно.
Тоска – первый враг вампиру.
Гриморрэ не мог принять в полной мере высшего благородного вампирского пути. Он не хотел всё время изучать что-то добродетельное, служить (стыдно сказать – смертным), путешествовать… всё это было ему скучно. Он готов был эту скуку преодолевать, но тогда ему требовался источник какого-то удовольствия.
А удовольствия не было. Кровь не несла насыщения. Тела подёргивались в его нечеловеческих руках, тела дрожали, из них уходила жизнь, но…
Ничего! Эмоциональная пустота!
С тем же успехом Гриморрэ мог осушить бы и стакан.
Но время шло. Гриморрэ тосковал, и однажды ему всё же пришло решение. Красавица Агнесса – вампирша, гречанка по происхождению, попавшая в плен после сдачи своего родного города, и в плену ставшая вампиром, тоже скучала. Но она, в отличие от Гриморрэ, искала способ развлечься.
Они встретились случайно, почувствовали друг в друге необходимость и Гриморрэ даже забыл на время про свою тоску. Но Агнесса не умела оставаться на месте, уходя от Гриморрэ в последний раз, она посоветовала:
–Убивай их долго. Долгая смерть оттеняет вкус крови. Страдание делает происходящее привлекательнее.
Гриморрэ сначала не принял её слова всерьёз. В конце концов, исчезновение Агнессы было куда большей трагедией, чем собственная тоска, но прошло и это, и тогда он обртаился к её словам.
У следующей своей жертвы Гриморрэ проявил себя как истинный мерзавец. Он вырвал ей глаза и оставил лежать на холоде. Вышло очень грязно и мерзко. Гриморрэ, отличавшийся прежде не только милосердием к жертве, но и любовью к чистоте, был недоволен итогом, однако, он понял как применить совет Агнессы.
Теперь все его убийства несли ритуальный характер. Это было настоящее представление, которое со временем только совершенствовалось и достигало, наконец, дна ужаса.
Гриморрэ экспериментировал. За эти долгие века он узнал очень много о том, как далеко может зайти извращённая безумная мысль. Он успел и поговорить со многими смертными, перенять их опыт умерщвления плоти и поделиться своим.
А Совет… Совет был недоволен. И что было хуже всего – он ничего не мог сделать со своим недовольством, только если засунуть его куда подальше, ибо Гриморрэ, обретя для себя такое удовольствие, стал по-настоящему преданным слугой вампирского сообщества и почитателем, ревнивым стражником Тёмного Закона.
И что было ещё хуже – Тёмный Закон не говорил о том, каким образом надлежит убивать жертв. Он только ограничивал их число строгими рамками, дополнительные решения по уменьшению или
