Выворот-нашиворот

одно за одним, что он не есть счастлив от природы, а что ему нужно для счастья то-то или то-то. Это называется воспитанием, образованием, без которого он будет ползать на четвереньках, лаять и кушать то, что уже кушал, как дети, которых в дебильных семьях держат в загонах, а вырастая, те не умеют нифига, даже говорить, и уже никогда не научатся так же хорошо, как если бы учили сразу с детства.  Это является необходимым этапом. В человека закладывают определенные знания об окружающем мире, что есть что и как называется. Символ этого – библейский змей искуситель, соблазняющий человека отведать плод с древа познания. Именно это, а не то, что змея заставила еву обожраться яблок.
Кроме того у него есть необходимые потребности, которые никак  нельзя проигнорировать – пожрать, посрать, поспать, а позже и бабу неплохо бы. Вот от этих потребностей и идет вся свистопляска. Можно скушать тюрьку, витаминку и запить водичкой, а можно перепелов, гусей и курей на вертеле. И будешь жив, чем бы ни питался. Можно гонять пешком, а можно ездить на тачиле. Жить будешь и так и сяк, но на тачиле меньше ноги устают. Можно работать на работе, которая позволит иметь тачилу, а можно продолжать топать пешком, потому что для хорошей работы надо подучиться. Общество, воспитав тебя, как следует, научив читать, писать, рассказав, что и как называется, предлагает тебе выбор. При этом предлагает, обращаясь к твоим потребностям.  Живи, чтобы только прожить, или потрудись, соверши какую-то деятельность, если хочешь получше. При этом не важно, что выбираешь, потому что ежу понятно, что хотеть будешь получше. И с самого юного возраста, идет внушение, что на самом деле ты очень несчастлив, а вот те и вот те, которые заработали\украли\получили в наследство\скопили\сделали и у которых поэтому теперь есть то-то и то-то, вроде живут ничего, и уже идут к чему-то, покруче. А чтобы не было сомнений, это показывают в рекламе такие охуенные телки с такими, пусть и силиконовыми, но не менее охуенными титьками, что так и хочется между ними сразу присунуть. Так, подвязывают мощнейший инстинкт, желание секса и ассоциируют его с желанием иметь чего-то вообще левое. Но главное этот инстинкт обязательно подвязывают к термину «семья». Что секс должен быть между двумя, которые вместе и так далее, а если нет, то это уже ебля. Потому что обязательно нужно продолжить род, воспитать еще кого-то, потому что - это и есть «счастье». Это нужно, чтобы дать потомство и продолжить линию. Чтобы было кому работать и воевать, взамен умирающих, а то конец. Но для ебли или семьи хочется бабу получше, а чем лучше баба, тем надо больше наебывать, потому что тем больше охотников ее поебать и возникает конкуренция. Признаки, по которым баба лучше, точно так же внушаются, но чучик считает, что это его личный вкус. Поэтому он поебал бы модель с обложки, или эстрадную певичку, а вот Данаю, считавшуюся эталоном тогдашнего времени, он бы не поебал – мохна чересчур волосата. Поэтому упитанные, русские, народные, румяные девки в кокошниках ему тоже не нравятся. Так что если хочешь прикольную бабу, такую же, как мы тебе говорим, то надо потрудиться, потому что такая баба - это всем бабам баба, в натуре высший класс, самая что ни на есть идеальная бабища.  Если этого не сделать, то достанется другому, кто сделает.  Но совершить деятельность, нужно в определенном русле, которое тебе тоже покажут, тем же методом. Одним словом пойдет обыкновенная жизнь, когда все время будешь ебашить за чем-то. При этом что-то делать, а твоя деятельность будет движением какой-то шестерни в обществе, которая вносит вклад в целое. И не важно, как дворник или министр.
Именно поэтому и существуют «не завидуй», «не жадничай». Потому что когда чучик похавает досыта, насерет доверху, и оприходует бабу, которую заполучил, заработав бобос на работе и подарив ей кольцо с обещанием жениться, то отходя ко сну, он все равно будет чувствовать себя не кайфово. Есть ведь еще чего-то похавать, да и унитаз может быть из золота, и баба у соседа толще, надо завести любовницу. После удовлетворения первичных потребностей, появляются вторичные. И тоже от стремления все так же стать счастливым. Достигнув, чего-то, к чему пиздовал, чучик получает удовольствие. Он может даже получить вообще совершенное удовольствие, когда выиграет в лотерею дохуя денег и от радости упадет замертво, но только это ненадолго. Достиг, кончил, снял напряжение, и все.  Вот он вьезжает на новую квартиру, которую купил, ударным стахановским трудом заработав на нее бобос. И все кажется охуительно. Даже если есть косяки в мелочах. Но через какое-то время, он один хуй привыкнет, потому что нельзя будет всю жизнь радоваться от одного и того же. Тогда нелегалы, которые криво построили, уже станут для него пидарасами, за то, что допустили косяки в мелочах. И ебаша ремонт он будет их проклинать. И всегда будет чего-то еще не хватать, иначе он просто тащился бы. Плюс уже в ушах звенит что-то о долге, который зовет и звенит, так хитро, что он считает это своими же мыслями. Его родили, сказали, что ему хуево без этого и того, а теперь он должен трудовой мозолью это получить. Чтобы ему осталось так же, но зато была бы совершена работа, которая пойдет для чего-то нужного еще кому-то, кто так же считая ебашит рядом за чем-то своим.
Рано или поздно встает вопрос, а что же это за хуйня? И уже просыпается самосознающее я, которое, пытается смотреть на все со стороны и оценить без чужих мнений и тех идеалов, что объясняли с детства. Именно это и можно назвать душой. А до этого ее нет. То, что останется тем же самым, будь он хоть в людоедском племени, хоть его заберут инопланетяне, чтобы пожил среди них, пока они возьмут пробы у него из задницы. Куда он вообще идет и ради чего? Понятно, что ебашит он к чему-то хорошему, иначе не ебашил бы вовсе, а значит, уже было бы хорошо. Даже если бы специально стал ебашить к плохому, то потому что принял решение ебашить к плохому за что-то хорошее. И сейчас прется. Другое дело если заставляют, пугая еще более худшим, тогда все равно шел бы по принципу «меньшего зла», чтобы не было хуже, а значит все равно к лучшему.
Часть четвертая. Объяснительная.
Человек от природы – пустая болванка. На нее записывают определенную социальную  программу, которая принята в той среде, в которой он появился. Ему заебашивают образование, знания, воспитание и вкусы с интересами. Но образовавшись достаточно, достаточно узнав, у него появляется понимание этого, что все его составляющие – лишь переменные внушения. Как, например, приехав в другую страну, он будет учить их язык, чтобы там жить. Говорить на другом языке. Но воспитание и внушение с детства настолько сильно, что даже найдя там бабу, рождая киндера, он один хер научит его своему родному языку, даже если ребенку это нахуй никогда не пригодиться, потому что тюркумжопопецкий язык, наряду с блядопопецким наречием уже умер и на нем говорят только тринадцать человек в мире, включая его папу - тюркумжопопецкого блядопопца.
Но при внушении нихуя, ни слова не скажут про наркоту. Пока не узнаешь все сам. Что есть способ без напруги ощутить нормальное состояние, свободу от желаний, когда все совершенно, как в детстве. Но есть коллективное сознание, которому это не нужно, потому что в твою башку уже не вложить никаких идей о том, что же тебе нужно, чтобы стало заебись. И ты не поломишься туда.  Ведь и так охуенно, зачем еще что-то. И тогда человек притарчивает. А все вопли про то, что это путь слабых людей, наименьшего сопротивления – это еще одна постанова для парнокопытных, потому что в мире животных, считается что быть сильным заебись и, имея яйца больше, получишь бабу лучше, чтобы самому стало пизже. А кому и так пиздато, то им все эти клише побоку.
Есть определенное общество. Есть религия. Есть кайф. Религия, по своей сути – это противостояние обществу. Потому что общество живет по модели рассказали-захотел-поработал-заработал-приобрел-ура-надоело-, именно совершенная индивидуумом работа его двигатель, а оставленное индивидуумом потомство – его молодость и рост. А религия призывает рассказали-не возжелай-помолись-попостись-просветлись. Соответственно никакой работы не происходит. И будь все религиозными, то натуральное хозяйство и общинный строй  были бы не давно, а за окном. А в оригинальной модели еще и звено –не ебись-. Поэтому религия и противостоит обществу, но этого разумеется нет на практике, по простой причине.  Все стадо прихожан, которые и ходят в церковь и живут обычной жизнью – это сброд, который хочет и рыбку съесть и на хуй сесть и, подрочив в сортире, бегут за это извиняться. А церковники тоже стали сбродом, потому что где бобос, то там появляется общество. Валюта-то одна, хули поделать? Поэтому ассортимент крестов на прилавке, - для разного потребительского контингента. От простого деревянного бабушке в протертый кошелечек, до платинового, чтобы в него бентли загонять. Рынок вошел в религию, а значит все.  Кайф – это самая прямая дорога, квинтэссенция самой сути религиозной идеи, но максимум эффекта, при минимуме усилий, уравновешивают недолгий результат, а так же толерантность.  Но модель уникальна по своей законченности это просто вот оно и все. Ты уже не хочешь лимон баксов. Неплохо бы конечно, но если его не будет, то нихуя страшного. Зато, когда прочухаешься, то завопишь, блядь, был бы лимон, и было бы на что догнаться.
А теперь секите внимательно. Потому что щас устами глаголет истина. Легализация нахуй не нужна вообще ни одному обществу, поэтому ее нигде полностью и не сделали. Потому что легалайз полностью обосрет существующую модель, в которую общество втянуло кайф, а именно попробовал-панравилось-замути-кайфани-а теперь опять замути, но без бобоса в кармане-кайфани-опять подай бабос-. Таким образом все больше вовлекая в свою деятельность. Нелегал приводит к дороговизне, и одновременно в оборот общества вовлекается бобос, сумма которого, резко увеличившись, становится соизмеримой, с той суммой, которую употребляющие не внесут в копилку, потому что они под кайфом и им заебись. Только бобос получит барыга, и построит особняк, но строить он будет из чего-то и делать это будет тоже кто-то, поэтому оборот бобоса продолжится. Причем обществу насрать кто строит особняк барыга или церковь, потому что все одно. НЕ насрать только государству. Поэтому их надо различать. А преступность и криминал, как это ни парадоксально тоже часть общества. Но нихуя ни государства. И они дополняют друг друга. Общество ебашит вперед, как паровоз, а государство все это дело ограничивает и контролирует. Чучики, которые с рождения не вошли в русло, направляются государством в другое. То есть на зоны,и в дурки. Так общество совершает естественный отбор, оставляя для приплода самых социализированных особей, «среднестатистических». Наиболее податливых к внушению, потому что им можно внушить что угодно, они будут ебашить, как заводные, при этом работа возвращается к обществу, да и все остальное тоже, кроме того что человек съел и высрал, но это его доля, чтобы жил дальше. Таким образом, отсекаются те, кто не поддается общественной пропаганде. Они просто подыхают и