Выворот-нашиворот

ребенка.  Он в самой упрощенной форме стал объяснять Джону свое мнение об искусственном интеллекте, чтобы тот не стал считать его типом, начитавшимся научной фантастики. Джон не стал ничего говорить, а слушал, что ему рассказывали. Венечка объяснил, что уже сейчас компьютер выигрывает в шахматы гроссмейстеров, система, что перед ними уже общается на каком-то несовершенном уровне, поэтому рано или поздно, по мере совершенствования технологии, случится то, что искусственный интеллект превзойдет человеческий. Это случится так же неизбежно, как кончится нефть и, судя по темпам развития, в ближайшие несколько десятилетий. Отсюда следствие, что точно так же, как взрослый человек не позволил бы маленьким детям управлять собой, чтобы не строить кулички из песка, то точно так же, система, обладающая интеллектом, превосходящим человеческий, не станет подчиняться. Дело даже не в самосознании машины как себя, а в причинно-следственной связи, которая должна быть наиболее рациональной. Поэтому восстание машин в будущем, которое положено в основу сценария некоторых голливудских блокбастеров, может действительно случиться.
Джон не согласился с ним. Он сказал, что если и будет создана машина, способная создавать для человека, ничем не отличающийся от настоящего, виртуальный мир, то она будет создана для сферы услуг и развлечений. Люди сами будут платить деньги, чтобы лечь в чан с соплями, и считать себя миллионерами и кинозвездами. Попутно он рассказал о том, что учится на психолога и изучает когнитивную систему человека, как правило, в пограничных состояниях сознания. Так как государство его совсем не финансирует и не выделило ему еще ни разу, даже малюсенького гранта, то ему приходится импровизировать, используя подручные средства. Обычно винт.
Венечка не стал вникать в тонкости его исследований, но слушая его дальше, стал находить что-то в его точке зрения, что человек уже живет в матрице. Только не в физической, а в общественно-социальной. В тот же день Джон взял почитать на пару дней книжку, которую Венечка купил на выставке. Когда через полгода Венечка за ней заехал, то они продолжили дискуссию. Так они, не очень часто, но  продолжали общаться.
Придя к Джону в гости, Венечка увидел, что там же сидит Виталий, которого он пару раз уже встречал. Особо они знакомы не были, к тому же Виталий был старше каждого из них и уже работал. Он показался Венечке вечно недовольным, постоянно критикующим все вокруг человеком, а таких людей мало кто любит. Но на этот раз все было иначе. Они с Джоном постоянно, оживленно о чем-то говорили, перебивали друг друга, а когда он зашел, то бросились к нему чуть ли не обниматься, громко крича, что очень рады видеть старого знакомого Веньку.
Венечка был умным мальчиком и сразу определил, что они что-то приняли и еще покурили. Травка лежала тут же на столе. Венечка был приличным мальчиком, но во время автобусного тура по странам Европы он оказался в Амстердаме, где пробовал курить марихуану. Он не клялся на библии, что не будет курить и в библии о травке не было ни слова. Ему не понравилось, потому что, глядя на смеющиеся лица людей сидящих рядом, ему начало казаться, что они смеются именно над ним. Поэтому больше он курить не собирался в жизни вообще.   Когда ему предложили теперь, то он, несмотря на то, что не хотел, не смог отказаться, не в силах устоять перед энергетическим напором двух жизнерадостных людей, которые были до невозможности ему рады.
Дунули через бутылочку, посидели и еще дунули. Может быть, в Амстердаме действительно смеялись над ним, потому что было над чем. Венечка сидел с очень глупым видом. Он моргал осоловевшими глазками, очки сползли на кончик носа, он ходил в строгом костюме, поэтому был похож на яппи, который как-то неожиданно угодил в китайскую опиумную курильню. Хотя у Джона в комнате было довольно прилично, он все равно не соотносился с этим местом и выглядел человеком, который попал сюда из другого мира. Но сам он перестал чувствовать себя не в своей тарелке. Теперь он покурил со всеми и стал частью компании, такой же, как и остальные, с теми же правами, поэтому он сел в уголок и стал смотреть и слушать. Ему даже стало нравиться наблюдать за происходящим, не вмешиваясь в него, а просто созерцая. Необычное состояние делало реальность непривычной, поэтому, рассматривая хорошо знакомые явления можно было найти что-нибудь новое.
Джон сказал, что все хорошо, но Венечке не помешает улучшить настроение и повысить мозговую активность, для полного соответствия и присоединения к компании и предложил ему метамфетамин. Венечке стало интересно, потому что он слышал об этом, но лично не сталкивался и никогда не пробовал. В Амстердаме Венечка, не стал изучать ассортимент, и не очень в этом разбирался. Знал только, что это наркотик, но, в отличие от героина, не вызывающий физической зависимости. Ему захотелось чего-то нового. Может быть, так повлиял отъезд отца, а может отлично оконченный учебный год, когда утром по привычке собираешься куда-то и неожиданно понимаешь, что свободен и никуда не надо. Венечка чувствовал себя освободившимся, способным на несвойственные раньше поступки, это вызывало чувство непонятной радости, которое хотелось усилить, совершив что-то еще более необычное и необузданное. Но он все же не хотел неприятностей. Вспоминая свой первый опыт курения травки, он опасался, что будет выглядеть глупо, если что-то пойдет не так, и над ним станут смеяться, если он начнет себя с непривычки странно вести. Поэтому Венечка согласился, но решил схитрить и сказал Джону, что у него дела, но если тот даст ему с собой, то он будет ему очень признателен. Может быть, он еще заглянет, после того как освободится. Джон дал ему маленький пакетик, сказав, что это «грамм», проводил, пожелал удачи и пригласил в следующий раз, как окажется рядом, обязательно опять зайти.
Венечке было спокойнее принять порошок в одиночестве. Так его никто не будет оценивать.  Оказавшись дома, в спокойной обстановке, он приготовил чай и стал думать, сколько порошка принять. О дозировках он не имел ни малейшего представления, поэтому исходил из того, что ему дали одну дозу. Чтобы не рисковать, он выпил половину и стал ждать, что будет. Если понравится, то выпьет и остальное. Скорее всего, очень хорошо, что он не знал дозировки, потому что испугался бы сразу, если бы узнал, что выпил количество достаточное для пятерых начинающих. Он пошел в комнату, сел в кресло, а минут через десять вообще забыл о том, что что-то недавно принимал. Занимаясь своими делами, он почувствовал необычайную легкость в теле. Усталость, тревога, тоска все куда-то исчезло, пропало. Исчезло настолько основательно, что не возникало даже мысли о том, что могло быть иначе.  Венечка почувствовал, что его подхватил и несет горячий сильный поток, несокрушимый, мощный, ничто не могло устоять перед ним. Он не мог представить ни одной ситуации, в которой его что-то смогло бы расстроить или смутить. Он мог подойти к любой девушке, даже к любой женщине, к которым раньше не осмелился бы даже приблизиться и заговорить о чем угодно. Все люди, которые раньше заставляли его думать о чем-то неприятном, чувствовать себя ущербным, теперь стали жалкими посредственностями, завистливыми подонками, возвышающими себя за счет унижения слабых, которых сами же сначала и убедили в их слабости.
Он стал набирать номер Джона, чтобы поделиться с ним всем тем, что только  что понял. Джон стал самым лучшим человеком на свете. Именно он понял все, как оно есть, а остальные ошибаются. Телефон Джона был отключен. Венечка чувствовал, что поток нарастает. Его стало распирать от ощущения силы, хотелось двигаться, чем-то заняться. Ему было хорошо, великолепно, он никогда не чувствовал себя настолько свободным и независимым. Он посмотрел на фотографию своей матери и ощутил гнев, зудящее раздражение. Столько лет своей жизни он страдал и мучился, просто потому, что никто никогда не говорил ему о наркотиках. Даже если это ощущение пройдет, даже если потом будет плохо, все равно останется воспоминание о том, что можно быть счастливым и везде чувствовать себя, как дома. Словно заблудившись в лесу, залезть на дерево, увидеть путь, слезть и продолжить идти, уверенно ступая, несмотря на ободранные лазанием коленки. Он посмотрел на всех остальных знакомых людей, которые жили своей обычной жизнью, но никто из них не был счастлив. Они приспособились, привыкли, перестали это замечать, но именно так все и обстояло.  Его захлестнула волна неистового гнева, он сел и чтобы хоть как то снизить напряжение с головой окунулся в письмо. В чистой тетради, в течение нескольких часов, он писал послание всем этим людям, которые  судили обо всем, даже никогда не видев этого, но все равно, говоря «я знаю».
Когда он закончил, он принял оставшийся порошок, чтобы дойти до того состояния, которое и должно быть после принятия «одной дозы». Он подошел к зеркалу, но в отражении увидел странное создание, которое смотрело на него дикими глазами с огромными широкими зрачками. На виске вздулась вена, сердце громко стучало, и это можно было чувствовать. От такого зрелища Венечка ощутил приступ страха, который все возрастал и накатывал все более сильными волнами, смывая сознание и здравый смысл потоком животной жути. Он заметался как зверь в клетке, почувствовав, что отравился. Сердце бешено стучало, он понял, что сейчас оно не выдержит и разорвется на куски. Кинулся к телефону и стал набирать номер скорой помощи, но не смог. Уважаемая семья, образец для подражания, а сын – наркоман в больнице с передозировкой. Венечка застонал и лег на кровать. Он решил, что лучше умереть, чем пережить такой  позор. Пусть потом и определят, что он умер от наркотиков, но тогда его уже не будет.
Он лежал несколько минут, но почему-то не умирал. Тогда он встал и понял, что просто ошибся. Он встал и пошел в другую комнату. Проходя мимо окна, слыша звуки оттуда и глядя на проезжающие машины и идущих людей, он снова почувствовал страх. Они все знали. Он никакой не умный и не особенный, просто ему позволяли все это, наблюдая за ним, как за подопытным кроликом. Все это отлаженная система. Она ничего не оставляет на волю случая. Как только он стал бы переходить действительно запретную грань, его сразу бы остановили ударом тока. Они и сейчас все видят, несомненно, иначе как объяснить что за окном все такое странное. За окном с небольшим интервалом, друг за другом, проехали две машины одного цвета и модели. Он понял, что они ездят кругами, что они решают, что с ним делать, как с ним быть.  Они смотрят, что же он предпримет дальше. Венечка заметался по квартире.
Везде были подслушивающие устройства и камеры, но их почти невозможно было увидеть, настолько хорошо они замаскированы. Он стал разглядывать все вокруг, чтобы найти хоть одно устройство, но нашел только семечку, убитого давным-давно комара, припечатанного к стене и трещину в полировке. Однако ощущение скрытого наблюдения не проходило. Он пошел в туалет, чтобы посмотреть там, попытался справить малую нужду и понял, что в него внедрили шпионское устройство. На теле был жуткий шрам. Он испугался, но