бессмысленно, как умалишенные.
Маленькую рысь Анастасия принесла в избушку у озера. Детеныш был здоров, но не мог ни есть, ни пить. Потому, что не хотел жить. Настя развела несладкую сгущенку и капала пипеткой прямо ей в рот. Фаня огрызалась, кусалась и пряталась. Рыжий кот быстро находил беглянку и все начиналось заново. Голод, однако, делал свое дело, а мудрая Настя открыла сладкую банку. Так и вылечили. Так и выкормили. Так и вырастили.
Митрофания стала верной тенью хозяйки, живым щитом и яростным защитным полем. Рысь могла бы принять смерть в любую минуту, спасая Настю от опасности. Но, необходимость всю жизнь провести вот так, в компании одинокой волшебницы и скучного ученого кота, вызывала протест. Фаня стыдилась чувств и казнила себя за неблагодарность. В сердце взрослой кошки не было тепла, его переполняли ярость и чувство вины. С такой тяжестью в душе смог бы существовать, разве что, японский пилот-камикадзе. Да и то, не очень долго. До начала атаки.
Полная безысходность заключалась в том, что красавица Митра понятия не имела, чего ей, собственно говоря, хотелось и где это взять? Где или у кого? Где или когда? На войну она ехала с мрачной решимостью погибнуть в первом же бою. Погибнуть и лежать на снегу с оскаленным ртом и ледяными глазами. Как мама.
Готовилась искать смерть, а нашла жизнь. Сама не понимая, что происходит, привязалась к мальчику Семену и маленькому горностаю. Не зная скуки и усталости, Митра играла с ними, бегала наперегонки по коридорам, гуляла по взлетной полосе, не позволяя маленьким подходить близко к краю палубы. Она выбрала малышей своими котятами. Старшим и младшим. Детям разрешалось все -- трогать усы, играть кисточками на ушах, хватать за лапы, разглядывать клыки и когти.
Со временем, Митре разрешили оставаться на тихий час. Без нее котенок Семен не спал, разглядывая инкрустированный деревом потолок. Рысь, на мягких лапах, вспрыгнула на постель и вытянулась рядом с мальчиком. Старший котенок был расстроен и сдерживал слезы.
-- Почему ты плачешь? Не хочешь спать?
-- Когда я сплю, ко мне приходит мама... и еще деда... не хочу просыпаться... просыпаюсь и хочу плакать... -- его голос дрожал.
Митрофания вздохнула и рассказала о своей беде. Семен разрыдался столь безутешно, что Фаня тоже не выдержала. Она принялась вылизывать мордочку своего котенка. На вкус их слезы оказались не отличимы друг от друга. Митра очень удивилась этому обстоятельству и решила подумать об этом в другое время. Наплакавшись всласть, мальчик и лесная кошка начали зевать и вскоре уснули самым прозрачным и легким сном, который только можно себе представить.
Часом позже, молодая рысь Митрофания проснулась, спросонок не разбирая окружающее. Уткнувшись мордочкой в меховой бок, тихо сопел Семен. В кольце его рук, свернувшись калачиком чутко дремал белоснежный Шустрый. Диван напротив занимал, мирно похрапывающий Иван Иванович. Он нравился Митре, как большой и сильный лесной князь. Первый раз в жизни она почувствовала себя счастливой. Не сытой, не довольной, не спокойной, а переполненной счастьем от мокрого носа до кончика короткого рысьего хвоста. Счастье оказалось теплым, сонным и сладким, как разведенная кипятком сгущенка в пипетке у Насти.
За Анастасию, Фаня могла, без разговоров, умереть хоть сейчас. Ради своей семьи, она хотела жить долго-долго, стать самой ласковой, самой быстрой, самой сообразительной, самой красивой. Но голос мамы, живущий у нее в голове, прошептал:
-- Котенок мой хороший, ты вызываешь любовь и сама любишь... тут не надо ничего менять... договоритесь владеть счастьем сообща... на самом деле, у вас его целая поляна... Котенок мой, теперь я могу уйти совсем... не задерживай меня и прости... вспоминай только хорошее, а не станешь вспоминать -- подаришь мне самый тихий покой... Прощай, мой котенок, я ухожу с легким сердцем и забираю все некрасивые картинки... не забывай наполнять память красивыми... М-р-р-р...
Черно-белые стоп-кадры страшных воспоминаний исчезали один за другим, с едва слышным хрустом, словно их, как листы бумаги, срывали, комкали и бросали корзину. На сердце у Митрофании стало легко и празднично. Невидимая мама лизнула ее в нос и исчезла.
-- М-р-р-р...
Одно обстоятельство не давало покоя Митрофании. Получалось, подарив счастье Семе, Шустрому и Ивану Ивановичу, она забирала его у Насти. Кошка пыталась решить сложную задачку, и ответ всякий раз был другой. Измученная и подавленная, Фаня отправилась в камбуз, где дежурила Анастасия. По просьбе матушки Заячья Капуста, одна из столовых предназначалась для летчиц «Незнакомой звезды» и их друзей. Матушка надела привычный поварской колпак и воцарилась над кастрюлями и сковородками. Каждый день, кто-нибудь из сестер добровольно помогал ей.
Утром, после завтрака, Митра, понурив голову, отправилась на корабельную кухню. Настя, в клеенчатом фартуке, мыла тарелки от каши. Визиту лесной кошки не удивилась. Нашла для гостьи чистую миску и наполнила посудину сладким рисом с курагой. Бедняжка чуть не захлебнулась слюной. Вежливо обнюхала угощение и отказалась, сделав пару шагов назад.
-- Даже так!? Тогда рассказывай, что случилось.
-- Хозяйка, отпусти меня. Прости. Или не прости. Но отпусти, -- упрямо повторила рысь, не глядя в глаза Насте.
-- Куда «отпусти»? Твой родной лес так далеко, что ни в сказке сказать, ни пером описать! Вокруг лед и снег. Да, и океан… скоро к этому прибавятся пингвины! – Настя улыбнулась, потом заговорила вполне серьезно, -- ты взрослая, не котенок уже, и я отпущу… да что там отпущу… я тебя давно не держу, только скажи – куда ты собралась?
-- Семен и Шустрый теперь мои детеныши, они хотят, чтобы я была для них мама-кошка. Генерал не против. Даже моя мама, уходя, разрешила быть с ними. Ты позволишь покинуть твой дом?
-- Мама ушла?
-- Мы простили друг друга. И отпустили.
Анастасия тщательно вытерла покрасневшие от воды руки и обняла Митру. Обняла и стала гладить по спине, бокам, шее, почесывать подбородок и между ушами.
-- Наконец-то!.. Маленький Семен вылечил тебя от вины за то, чего ты никогда не делала, и чувствуешь себя счастливой рядом с ним?
-- Да, хозяйка.
-- Чувствуешь себя очень нужной ему?
-- Да, хозяйка.
— Значит, ты любишь его?
-- Да, хозяйка.
-- Тогда я тебе больше не хозяйка. Ты – свободная кошка и вполне можешь прожить без хозяйки. Твоя хозяйка, теперь, любовь. Она очень сильная и она очень хрупкая. Постарайся жить с ней в мире – и ты будешь счастлива.
Настя поцеловала Митрофанию в нос. Рысь фыркнула, облизнулась и покрутила головой.
-- Съешь кашу и ступай в свою семейку. Сейчас у Семена урок физкультуры и ты будешь очень кстати. А вечером, мы со Злотым принесем твою подстилку, миску для воды и мячик. До вечера, тетя Митра!
Когда за Митрофанией закрылась дверь, Настя услышала из глубины кухни, как всхлипывает матушка Заячья Капуста.
-- Матушка, что случилось?
-- Любовь. Я всегда немного плачу, когда встречаю чью-нибудь любовь. Наверно, от того, что не встретила свою. Хочешь, я тебе мороженое сделаю?
