С момента нашего с мамой поспешного отъезда из родного города прошло больше трех месяцев. Мы раз пять переезжали с места на место, нигде не задерживаясь больше, чем на три-четыре дня — в целях конспирации, конечно. Останавливались исключительно на частных хатах, без предъявления документов — по той же причине. Дело не шуточное: если бы нас нашла банда Викентия Самойловича, то за ту сумму из «папиного наследства», что мы увезли с собой, они запросто могли нас прибить!
Во время первого же нашего «привала» я собственноручно перекрасил мамины великолепные волосы. Теперь она шатенка с отливом в рыжину. Уродовать золотистые мамины локоны было жалко до слез, но что делать: найти натуральную блондинку, на которую на улице пялится каждый второй мужик очень легко. Когда проезжали через один из крупных приволжских городов (какой — промолчу), я исполнил еще одну свою «оригинальную» задумку — пробежал по окрестностям ж/д вокзала и купил у одного из более-менее прилично выглядевших местных бомжей паспорт за 15 тысяч.
Мужик хотел 25, но я, несмотря на нехватку времени, поторговался — человек, платящий запрашиваемое не торгуясь, вызывает подозрения и запоминается. Когда мы въехали на территорию соседней области, я в одном из райцентров (городе с населением тысяч 50), осуществил следующий этап моего «финта ушами» — выдал мою любимую мамулю замуж.
Конечно, я проделал это в одиночку. Мамино участие в этом мероприятии ограничилось выдачей мне на руки ее паспорта. В местном ЗАГСе я зашел на прием к директрисе и после слезного рассказа о большой и чистой любви, коварном сопернике и несчастной невесте, дебелая тетка с двумя подбородками «впечатлилась» и за четыре дня оформила все необходимые бумажки и решила вопрос с выдачей паспорта на новую фамилию. Правда произошло это только после того, как в ящик ее стола перекочевал конверт со 100 тысячами рублей.
Теперь моя мамуля — Людмила Сергеева. Фамилия не самая часто встречающаяся, но и не такая редкая — то что нам и надо. Перед этими событиями мы с мамой сделали «большой круг» — покинув свой город проехали по трем разнонаправленным маршрутам — на восток, на северо-запад и на юг. Ехали на поезде и в автобусах. Билеты брали в разные вагоны и выходили не доезжая иногда и половины маршрута. Наконец, все эти «заячьи петли» начали вызывать у мамочки тошноту и я счел, что можно ехать туда, где мы осядем на более длительный срок.
Мы решили остановиться в Подмосковье. Почти доехав до региона, мы сделали еще несколько хаотичных переездов и, наконец, осели в городе (не скажу в каком) недалеко от столицы. Прожили неделю на частной квартире и я, побегав по городу как хорошая гончая, прикупил (на мамино новое имя, разумеется) небольшой дом на окраине. Это было что-то вроде помеси коттеджа и загородной усадьбы.
Полутораэтажный четырехкомнатный дом с участком, садом и оранжереей. Вместо бани в полуподвальном этаже была оборудована просторная сауна, а по соседству с ней что-то вроде мини-спортзала. Дом продавался вместе с обстановкой — она была без претензий на роскошь, но весьма добротная. Меня привлекли сауна, готовая обстановка (не надо светится в мебельных магазинах и давать свой адрес) и цена — деньги у нас оставались еще немалые, но после покупки дома надо было начинать экономить. Впрочем, пришлось купить еще и автомобиль — выехать с окраины в любое удобное тебе время без колес — проблема. Взял подержанную «Нексию» белого цвета — таких машин на дорогах пруд пруди. Права я получил еще учась в 11-м классе.
На новоселье мы с мамой проехали по местным магазинам: прикупили постельного белья, кое-что из посуды и разных бытовых мелочей. Когда наконец мы добрались до «своего угла», мама была вымотана до предела. Она сняла верхнюю одежду, сапоги и еле доковыляв до гостиной рухнула на монументальный диван.
— Сашик, я устала как ломовая лошадь... Не могу двинуть ни рукой, ни ногой.
— Люсь, лежи отдыхай! Я сейчас занесу в дом все покупки, приготовлю что-нибудь перекусить и затоплю печь в сауне.
Надо сказать, что за прошедшее время у нас выработался некий ритуал в отношениях. В частности, мама называла меня, своего любовника «Сашенька» или «Сашуля», а я ее — «Люся» или «Люсиль». Маме почему-то не нравилось ее полное имя — Людмила, а вот его производное «Люся» вполне устраивало.
Я провозился с разгрузкой, уборкой и готовкой почти полтора часа. Сауна должна была поспеть через час и я пошел будить маму — был уверен, что она крепко спит. Но мамуля уже немного восстановилась и даже успела переодеться в тапочки и домашний халат. Когда я вошел, она полулежала на диване и щелкала пультом большой LED-панели.
— Все готово, Люсь! Пойдем на кухню или подать сюда?
— Давай поедим здесь, Сашуля! Я хочу сегодня полентяйничать...
Я быстро загрузил на кухне сервировочный столик (в нашем новом доме нашелся и такой) и вкатил его в гостиную. Я не стал заморачиваться и приготовил несколько стейков из семги, а также огромную гору бутербродов с красной икрой, сырокопченой нарезкой, сыром и т. п. Достал с нижней полки столика ведерко со льдом — там отпотевала бутылка шампанского.
— Ну, Люсенька, за нас, за начало новой жизни!
Мы с мамой выпили по паре глотков и жадно накинулись на еду. Допили шампанское и решили больше сегодня на спиртное не налегать — впереди сауна, может сильно развести, а то и что похуже. Отдохнув после еды пошли в сауну. Мама уже не стеснялась обнажаться передо мной — при нашей кочевой жизни в спартанских условиях вся стеснительность слетела как шелуха. Но в ситуациях, не касающихся секса роднуля все же предпочитала не принимать некоторых «развратных» по ее мнению поз. Так что смотря на ее обнаженном тело ничего кроме упругих молодых грудок и шелковистого треугольника внизу живота рассмотреть было нельзя.
В сауне мы сполоснулись по очереди в душевой кабине и прошли в парную. Я улегся на верхней полке, мама на нижней — все-таки выносливость к жару у нее не чета моей. Я высидел полчаса, мама — не более 15 минут. Еще раз хорошенько сполоснулись и пошли в спальню. Там ждала постеленная мной собственноручно свежая постель. Мама откинула край одеяла, сладко потянулась, зевнула и спросила полушепотом:
— Сашик, ты будешь меня сегодня... хм, любить? Может завтра?...
— Конечно завтра, солнышко! Спи моя хорошая...
Во время наших переездов сексом нам с мамой удавалось заниматься урывками, с оглядкой на то, чтобы маминых страстных стонов не услышали соседи за тонкими стенами очередной съемной квартиры. Теперь всем ограничениям пришел конец: мы дома, одни, никаких соседей в радиусе километра (дом стоял на отшибе) нет, делай что хочешь, хоть голышом по участку бегай! Так что наутро я смело разбудил мамулю влажным долгим поцелуем. Она что-то по кошачьи промурлыкала и открыла глаза.
— Сашуля, ты уже выспался? Который час, кстати?
— Да уже почти двенадцать, солнышко... Не пора ли тебя разбудить?
— Давай, буди... Ты еще не забыл, как это делать?
Я по привычке немного взъерошил мамины великолепные локоны и вдохнул их чудесный запах. Кончик члена немедленно уперся в мамин мягкий пушистый лобок. Она притворно ойкнула (кокетка!) и потянулась рукой к моему агрегату. Я еще раз засосал ее сладкие губки и занялся сисечками. Возбудить мою Люсечку можно было несколькими глубокими поцелуями и ласками ее упругих грудей с бледно-розовыми сосками. Мой конец, упертый в верхнюю часть маминой щелочки ощутимо повлажнел — писечка потекла, показывая, что хотела бы принять внутрь моего бойца.
Я несколько раз двинул бедрами так, что кончик моего агрегата прошелся по влажным краям половых губок. Мама начала глубоко дышать и прикрыла глаза. Внезапно она крепко прижалась ко мне, руками обхватила меня за плечи и ягодицы и рр-раз — перевернулась на спину одновременно «вкатив» меня на себя. Я всегда поражался с какой ловкостью она проделывала этот прием «сексуального самбо» — ведь у меня немалый (в сравнении с ней) вес и все же ни разу я не почувствовал, что мамуле это тяжело или неудобно. Одновременно мамочка вильнула бедрами и мой член скользнул в ее влажную дырочку. Ее горячий скользкий тоннель был по-прежнему очень тесен, так что мне пришлось слегка нажать и через 3—4 секунды я вошел в мамулю полностью.
— Ах-х-х... Саша...
— Люсенька...
Я начал двигаться в нежной горячей дырочке, постепенно убыстряясь. Мама тоже начала ускоряться. Обычно она предпочитала проявлять свои желания минуте на 8—10-й нашего акта, но сейчас прошло не более 3-х минут, а мама Люся уже подбрасывала меня своими бедрами и громко стонала — сказывался «недоеб» предыдущих хлопотных недель. Я начал вгонять в нее своего бойца в полную силу, доставая шейку ее матки и мама бурно кончила на пятой минуте нашей разнузданной ебли. Через десяток секунд излился и я. Традиционно отдохнув на ее горячем и слегка влажном животике пару минут, я тихонько подул ей на челку и лоб и мамуля разомкнула свои объятия позволив мне улечься рядом с собой.
— Сашик, я так соскучилась! Мы так давно не были вместе ПО НАСТОЯЩЕМУ...
— Люсенька, сладкая моя, мне было так хорошо... Ты чудо!
— Сашуля, я еще хочу! Мне одного раза мало... Давай отдохнем немного и повторим!
— Хорошо, родная моя, я готов...
После второго акта страстной ебли мы минут двадцать лежали, держась за руки как подростки, потом немного пососались (в подражание им же) и я сел на кровати.
— Люсь, в этот раз я буду сзади!
— Как скажешь, мой хороший!
Мама быстро промокнула полотенцем свою промежность и приняла коленно-локтевую позу. Я встал на колени позади нее и окинул взглядом открывшееся передо мной зрелище. Роскошные мамины ягодички сияли спелыми слегка удлиненными тесно сомкнутыми полушариями. Под междуягодичной ложбинкой расположился пухлый бугорок, поросший шелковистыми темными волосиками. Бугорок пересекался изящной щелочкой, увенчанной розовыми лепестками маминого «цветочка». Он был слегка раскрыт — ведь мой боец уже побывал там.
Мама устала ждать, пока я налюбуюсь ее прелестями и нетерпеливо дернула ягодичками.
— Сашенька, я уже не могу терпеть, вставь, пожалуйста, я тебя очень прошу!
Не собираясь огорчать любимую мамочку, я прижал свой орган к лепесткам цветочка и нажал. Мама опять кокетливо ойкнула и благодарно покрутила попкой: наконец-то любимый перешел к делу! Я уверенно взял ее за ягодицы, немного сжал их по бокам и начал мерно двигаться, тараня мамин мокрый тесный горячий тоннель. На этот раз мы с мамой не торопились и выдержали обычное время нашего сношения — около 10 минут.
В самом конце, когда я начал вгонять член на всю возможную глубину и доставать шейку матки мама начала вдруг сильно подмахивать своим задом, буквально насаживаясь на стоящий колом орган. Спальню заполнили звуки звонких шлепков наших тел друг о друга, хлюпанья растараненного женского влагалища и мамины громкие стоны, которые она выдавала с каким-то визгливым надрывом. У меня даже проскользнула паническая мысль: «Может ей больно?». Но мама, уже задыхаясь, сдавленным голосом смогла выдать только:
— Саша, девя... — и тут же задергалась в судорогах оргазма.
Я излился в сильно сокращающееся мамино
