холодного воздуха разогнал пластиковый смрад, оставив в салоне свежесть морозильной камеры, стерилизованной, бездушной.
Дорога, ведущая к исследовательскому центру, спрятанному от посторонних глаз в густом лесу, чудом сохранившемся внутри захваченной урбанизацией территории вокруг Москвы, через десять минут вывела их на магистраль. Плотный поток машин поглотил их, медленно потащив своей жаркой тягучей массой в сторону города. Шоссе стояло в обе стороны, и не оставалось надежды на малейшую возможность уйти из этого смрадного жара на объездную дорогу, навигатор неумолимо зачернял все съезды с шоссе. Из соседних машин играла развеселая квадратичная музыка, сливающаяся в своем подобии в один большой бесконечный трек.
Оля безучастно смотрела на соседей по пробке, не находя в их лицах ничего. В них не было ни раздражения, ни досады, ни радости, ни веселья, она видела только плотные восковые маски неподвижных манекенов. Сергей медленно курил, выпуская дым в открытое окно, второй рукой он листал ленту стихийного чата пробки, пытаясь понять причину затора.
— Дорогу перекрыли, — сделал он обобщающий вывод.
— Что? — спросила Оля, вырвавшись из тумана своих мыслей.
— Ничего. Ты устала?
— Да, немного. Артем не писал?
— Нет, спит, наверное, — Сергей открыл ленту Вайбера.
— Может пойдем погуляем сегодня?
— Давай, а куда?
— Ну, не знаю. Можем у Артема спросить, — Сергей горестно глотнул, внезапная мысль, пронзившая его насквозь, заставила его сжаться от невыносимой боли и тоски — ведь это их последняя прогулка вместе, все вместе...
— Я знаю, куда он захочет, — улыбнулась Оля. — Поедем в зоопарк?
— Давай, — стараясь не выдавать волнение, ответил Сергей.
— Через час приедем. Напишешь ему?
Он вытащил планшет из держателя на стекле и передал Оле. Она почувствовала, как дрожит его рука, но ничего не сказала. Тонкими пальцами она быстро набрала сообщение сыну.
"Привет, милый. Ты уже проснулся?"
"Привет! Да, Наргиз меня уже покормила, все хорошо. Вы скоро приедете?"
"Надеюсь, папа говорит, что дорогу перекрыли"
"Понятно, я вас жду!"
"Я знаю. Милый. Пойдем сегодня в зоопарк?"
"Да! Да! Конечно! Спасибо, мама!"
"Ну, хорошо, тогда приедем и сразу поедем, ok?"
"Я передам Наргиз, я буду готов!"
"Тогда до встречи"
"Ok!"
— Он обрадовался, — улыбнулась Оля, погладив сухую руку мужа. — Наргиз его подготовит.
— Хорошо. Мне надо будет купить сигарет, — он достал последнюю из пачки и прикурил от окурка.
— Маме не звонила?
— Нет, у нее там какие-то дела, — голос у Оли приобрел металлические оттенки, она нервно стала выстукивать пальцами по торпеде.
— Понятно. Отец вчера спросил, надо ли им приехать.
— Не знаю, зачем и на них это сваливать? — Оля посмотрела на него, ища глазами поддержки.
— Я думаю, что нам не стоит оставаться одним, — Сергей дернул головой, как от укуса насекомого. — Они все равно переживают, вместе будет легче, мне кажется.
— Ты прав, я об этом не подумала. Конечно, пусть приезжают. А что мы будем делать с Наргиз?
Не знаю. Она столько лет с нами, я уже не представляю, как мы без нее будем.
— Да, она так любит Артема. Мне денег не жалко, к чему они нам уже нам, Господи, — Оля закрыло лицо руками и задрожала от беззвучного плача.
— Что мы делаем, что мы делаем? Мы же не убьем его, нет? Ну, скажи, скажи?
— Нет, мы хотим дать ему новую жизнь, — успокаивающим тоном ответил он, хотя сам себе ежесекундно задавал тот же самый вопрос.
— А разве мы имеем на это право? Имеем?
— Я не знаю. И никто не знает, — он выкинул окурок в окно и закрыл его, включая кондиционер. — Никто не знает, но я уверен, что все будет хорошо.
— Правда?
— Правда, я уверен, — ему показалось, что его голос прозвучал фальшиво, но Оля успокоилась, с благодарностью посмотрев на него.
Когда они подъехали, во дворе уже стояли Наргиз с Артемом. Мальчик сидел неподвижно в инвалидном кресле, жадно ловя глазами силуэт черного минивэна, старавшегося втиснуться в заставленный машинами двор.
— А вот и наши папа с мамой приехали, — мягко, немного распевно сказала Наргиз, нежно погладив по голове мальчика. Она была уже немолода, с сильными ласковыми руками, вырастившими уже не одного внука, располневшая с возрастом, что, пожалуй, только дополняло ту сердечность, что исходила от нее.
— Ты же пойдешь с нами? — голос модуля TTS звучал неестественно, как от другого человека, передавая текст, набранный Артемом движением глаз по полю экрана, закрепленного слева от его головы на уровне глаз.
— Да, конечно пойду, — она подвезла его к машине, после того как Сергей припарковался и стал выдвигать самодельный пандус. Сергей самостоятельно изменил машину, постоянно переделывая по мере роста сына. Их сосед по подъезду, владелец автосервиса, расположенного в нескольких кварталах от дома в гаражном кооперативе, бесплатно давал ему возможность пользоваться своим инструментом, если не было клиентов, то слесари принимали активное участие в процессе доработки автомобиля, и все принимало вид коллективного творчества, бескорыстного и честного, каким оно и должно быть.
— Наргиз, Вы поедете с нами? — спросила Оля, пока Сергей завозил Артема внутрь автомобиля.
— Да, я бы хотела, — Наргиз по-матерински погладила Олю по плечам.
— Все хорошо прошло, да?
— Да, хорошо, — Оля вздрогнула и прошептала. — Я боюсь.
— Ничего, моя милая, бояться не надо, Тема сильный мальчик, и мы сильные.
— Спасибо, Наргиз. Спасибо.
Ясный день с неутомимым солнцем разогнал жителей из города, еще вчера ринувшихся на свои "фазенды" с нестерпимым желанием почувствовать себя мастером кавказкой кухни. В зоопарке было немноголюдно, не спеша слонялись молодые парочки с маленькими детьми, где-то вдалеке восторженно вопила ватага мальчишек и девчонок, участников школьной экскурсии, лениво курили в курительных загонах расслабленные мужчины, в полглаза наблюдая за тем, как их жены водят от вольера к вольеру капризничавших детей, лишенных привычного досуга в каком-нибудь ТРЦ.
Оля легко везла Артема, чувствуя приятное напряжение в мышцах спины, обычно нывших каждый день, не соглашаясь с ее решением бросить тренировки. Все было прекрасно и светло, даже Сергей перестал хмуриться, и улыбался легко, как в первые годы рождения Артема.
2.
— Толя! Толя-а! — позвала крупнолицая высокая девушка в белом халате с синими тонкими полосками, струившимися вдоль ее стройного, закаленного настоящей работой, крепкого тела. Она всплеснула большими руками и, подбоченившись, строго оглядывала заросли оранжереи, расположенной вдали от научного центра, вырывающей посетителя из царства белого бетона, стекла и металла, захватившего почти всю территорию.
— Ну, и где ты? Давай, выходи!
Для пущей острастки, она топнула ногой об пушистый ковер зеленого газона. Справа зашевелились кусты, и на поляну вышел высокий парень, прикладывая к своим пухлым губам указательный палец. Он подошел к ней, смущенно улыбаясь, и посмотрел счастливыми глазами на нее. Она не смогла долго оставаться в образе строгой учительницы, и ее тонкие губы расплылись в улыбке, лицо стало совсем круглым. Черные глаза поблескивали на солнце, переполненные материнской нежностью.
— Ну, и чего ты прятался? — уже по-доброму, ласково спросила она, погладив по взъерошенной голове.
— Уля, — важно сказал он, стараясь не коверкать слова, но голос все равно был неестественным, выдавая его. — Я там нашел, пойдем, покажу.
Парень говорил по слогам, искоса вглядываясь в ее лицо. Уля вздохнула и повиновалась, следуя за ним. Пробираясь по еле заметной тропинке сквозь заросли многолетних кустарников, Уля все равно цеплялась полами халата за разросшиеся повсюду сорняки, собирая коллекцию репейников и листочков. Толя же шел уверенно, и на его джинсах она не заметила и следов назойливых растений, желавших попутешествовать за счет других. Он остановился, поднимая руку вверх, как настоящий следопыт, так было в недавнем фильме, который они вместе посмотрели, он запомнил это, находя в себе много общего с отважным героем. Не хватало еще лука в руках и легкого колчана со стрелами за спиной.
— Вот, — прошептал он, указывая на траву возле старого дуба, вокруг которого много лет назад разбили оранжерею.
Уля пристально вгляделась в траву, но ничего кроме высоких сорняков не увидела. Она захотела было спросить, но Толя, по-взрослому строгим взглядом, остановил ее. Когда он был сосредоточен, в глаза не бросалось его пугающее косоглазие, лицо парня становилось ровным, гладким, теряя несмываемый налет дебильности, которым его одарила природа.
Они стояли далеко от дуба, скрытые густыми зарослями орешника. Трава у дуба зашевелилась, и из нее осторожно выглянула маленькая птичка. Быстро оглядевшись, она вспорхнула ввысь и улетела.
— Там дом, — прошептал Толя, блестя горящими от удовольствия глазами. — Там их дом.
— Их? — удивленно шепнула она.
— Да, там вот столько, — он показал правую ладонь и не уверенно оттопырил указательный палец на левой ладони.
— Шесть?
— Да, — уверенно закивал он головой.
— Какой ты молодец, — похвалила она его. — Пойдем? Тебя искал Александр Иванович.
— Я не хочу, я боюсь, — Толя блеснул увлажнившимися глазами и резко скрылся в зарослях кустарника.
— Я понимаю, но нам надо идти, — Уля поймала его через несколько шагов и сильной рукой повела из укромного места на свет.
Они прошли через футбольное поле с идеально ровным газоном, на котором по праздникам проходили товарищеские матчи между сотрудниками научного центра, справа высилась яркая трибуна с затейливым навесом. Уля крепко держала его под руку, подавляя своей неженской ладонью росшее внутри него сопротивление уже набравшего силу молодого юношеского тела. Если бы он хотел, то легко бы вырвался из ее рук и смог сбежать так далеко, но он доверял ей, и только ей, чувствуя враждебность в безучастных лицах бесчисленных белых халатов, мельтешивших перед ним почти каждый день.
— Привет, богатырь! — у входа в корпус их встретил улыбающийся Александр Иванович, по-дружески похлопав Толю по плечу.
— Ну что, ты готов?
Толя непонимающе посмотрел на Улю, она смогла лишь улыбнуться, сама не понимая, что имел ввиду этот улыбающийся человек с холодными бесстрастными глазами.
— Ульяна, отведи его в смотровую, мы скоро подойдем.
Холодный коридор сковал движения, и Толя с трудом доплел до белой двери, замедляя ход с каждым шагом. Ей пришлось буквально тянуть его, заставляя двигаться вперед. В смотровой было холодно от бешено дующего кондиционера и ослепительно светло, пахло озоном и чистой тканью.
— Разденьте его, — приказала ожидавшая их ассистентка Александра Ивановича. Она властно показала на сложенную больничную рубашку на кушетке.
Уля повиновалась взгляду серых властных глаз, помогая Толе снимать верхнюю одежду. Ассистентка недовольно морщила красивый нос, ощущая запах молодого мужчины, ворвавшийся в чистоту стерильного помещения. Толя, чувствуя себя неуютно, сопротивлялся требовательным рукам Ули. Находясь в окружении двух молодых женщин, он бегал
