соседей и громкий мужской голос заполнил весь коридор:
- Мне что ментов вызвать? Покоя нет от алкашни. Что ты ломишься? Что стучишь?
Открылась ещё одна дверь и женский голос перекрывая мужской прозвенел:
- Только ребёнка уложила, а тут. Сколько можно, я вызываю наряд. Достали уже эти пьяницы.
Дядя Серёжа пробормотал:
- Я к Нинке пришёл.
- Нету твоей Нинки, умотала куда-то. Я в окно видела. Думала спокойно день проведём. А тут ты, урод, ломишься.
- Дак, я это, часы забыл. Думал дочка её дома.
- Никого нет, пошёл отсюда, пока с лестницы не спустил.
Двери соседей закрылись. Алиса прислушалась к затихающим шагам и облегчённо вздохнула. Ушёл. Поставила чайник, попила чай с засохшей баранкой. Послушала радио, какую-то песню. Телевизор мать давно пропила, а радио берегла, сама любила песни слушать и подпевать. Вспомнила, что дядька про часы говорил. Поискала их на кухне, в мамкиной комнате, но не нашла. Странно как-то всё это. Тревожное чувство закралось и дрожью пробежала по телу. Алиса накинула куртку, схватила пакеты с мусором и потихоньку приоткрыла дверь. В коридоре никого не было. Стараясь не греметь бутылками, она прокралась к выходу и выглянула из подъезда на улицу. Никого, только две бабки сидели на лавочке. Прижимаясь к стене дома, скрытая кустами, Алиса дошла до мусорки и размахнувшись забросила пакеты в контейнер. Звон разбитого стекла вспугнул стайку сидевших на тополе воробьёв. Они с шумом взлетели и сделав круг поднялись в небо. Алиса, задрав голову посмотрела им вслед, потом тем же путём пошла домой, но не дойдя до угла дома, услышала голос матери и ещё чей-то недовольный. На цыпочках подкралась и выглянула. Мать шла с тем же мужиком и с противным дядей Серёжей. Он со злостью смотрел на мать и что-то тихо ей выговаривая крепко сжимал её локоть. Мать, пытаясь вырваться оправдывалась перед ним. Алиса прислушивалась, но шум проезжающих машин, детские крики с площадки заглушали их разговор. Вот они зашли в подъезд, и Алиса, вспомнив про открытые форточки, побежала к окнам на их кухни. Прижимаясь спиной к стене под самым окном, она вся обратилась в слух. Открылась входная дверь.
- Алиска, ты где, паршивка? Нету что ли или спать завалилась? Я говорила тебе, что она дома должна быть. Алиска, сучка, спряталась что ли? – мать прошла по всей квартире, заглянула в ванну. - Правда нет. Ну не виноватая я, Серёжа, что она сбежала.
- Ты мне обещала, я и так уже сколько жду, - тихий гневный голос был хорошо слышан Алисе, - Я тебе, в натуре, сколько денег за неё уже дал, а? Или возвращай деньги, или давай мне её.
- Где я тебе деньги возьму? Сам знаешь, нету. Да послушай, ну куда она денется то, всё равно придёт домой, и я запру её. Не отвертится, большая уже, пора отрабатывать жрачку.
- Слушай, Нинка, я тебе ещё заплачу, сколько скажешь, - голос дядьки лился в уши матери. - Но сначала понимаешь, сначала надо пробу снять. Это как с арбуза, вкусный, нет ли.
— Это я понимаю, - хохотнула грубо мать.
Предательство матери поразило Алису. Мать, её мать, продала её, свою дочь, этому вонючему мужику. Слёзы покатились по щекам, и она бросилась бежать. Бежать подальше от подлой матери, подальше от своего дома. Обида и злость душили её. Не видя ничего, она бежала по парку.
Кто-то преградил дорогу и схватил её. Алиса забилась в чьи-то цепких, сильных руках, закричала.
- Эй, потише, куда так несёшься? – знакомый голос заставил замолчать и взглянуть на крепко державшего её мужчину.
- Сэм, Сэм, - всхлипывая пробормотала Алиса и вдруг уткнувшись ему в грудь разревелась с новой силой.
Они сидела в беседке уже часа два. Алиса рассказала ему всю свою жизнь, все свои обиды и страхи. Он был первым человеком кому она открылась, доверилась. Он не смотрел на неё, сидел упёршись локтями в колени, положив голову на сжатые в кулаки руки. Сэм смотрел в угол беседки. Глаза его странно поблёскивали, и гримаса похожая на улыбку кривила полные губы.
— Значит, твоя мать решила тебя продать, – произнёс он задумчиво, достал носовой платок и утёр ей глаза. - А ты значит не хочешь спать с этим уродом?
- Нет конечно! – запротестовала Алиса. - Я что, дура что ли спать с мужиками!
- Так ты ни с кем ещё? - его глаза пытливо смотрели на неё.
От возмущения, не найдя слов чтобы ответить, она энергично замотала головой.
- Ну тогда мы сейчас в одну игру сыграем, пойдём, покажешь мне этого мужика.
Они подошли к её дому, Алиса поставила ящик к стене под окном кухни и заглянула в освещённое окно.
- Там он и ещё какие-то припёрлись. Достали уже пить.
- Стой тут, я скоро. – Сэм завернул за угол дома.
Прошло минут пять прежде, чем он появился и молча показал рукой на окно.
Громкая трель звонка. Крик матери, что открыто, заходите. Звонкий мальчишечий голос:
- Дядя Серёжа, ваша хата горит. Давайте быстрее, там пожарники выбили окна и заливают всё.
Сдерживая смех, Сэм вслушивался в сочувствующие возгласы собутыльников и возмущённые маты дяди Серёжи. Алиса вопросительно смотрела на Сэма.
- Пацана попросил разыграть его. Ты тут посиди немного и можешь спокойно идти домой. Он сегодня не вернётся. Не бойся, – он потрепал её по голове, взъерошив короткие белые волосы и ушёл.
Дядя Серёжа больше не появился. Он вообще куда-то исчез. Мать даже не знала где он живёт и не могла вспомнить кто его к ним привёл.
В последнее время мать стала какой-то уж через чур ласковой. То ли чувствовала за собой вину, то ли ещё что-то задумала. А Алиса замкнулась, перестала с матерью вообще разговаривать, делала вид что не видит её и не слышит. В первый день осенних каникул Алиса встала поздно, прошла в ванную. Умылась. Зашла на кухню. Мать сидела одна за столом, медленно потягивала красное пойло из стакана. Алиса включила чайник, открыла холодильник. Кусок сала, пачка маргарина, пара луковиц и что-то в банке, вроде кабачковая икра. Она взяла банку, открыла, понюхала. На хлеб намазать сойдет, вон и пара кусочков чёрного хлеба лежит на блюдечке. Налила чай, поискала в шкафчике сахар, нашла два завалившихся кусочка рафинада. Прекрасный завтрак. Густой сладкий чай и хлеб с густо намазанной сверху икрой. Алиса ела и смотрела в окно, а мать косила на неё уже порядком осоловелые глаза.
- Может составишь мне компанию, а? – мать протянула ей наполовину наполненный стакан с вином.
Алиса не ответила, смотрела в окно и доедала хлеб. Вот дура, какая мать дура. Мысли кипели в голове, но внешне она оставалась спокойной. Вспомнила как лет в восемь прибежала домой с прогулки, пить очень хотелось. На столе стоял вот такой же стакан с красным пойлом. Почему она тогда подумала, что это сок, сама не знает. От сильной жажды у неё пересохло горло и она, схватив стакан сделала несколько глотков. Сначала не заметила странного вкуса. Потом у неё долго кружилась голова, она заблевала свою постель и пол в комнате. Проспала почти сутки, просыпаясь из-за тошноты и снова проваливаясь в кружащуюся дурноту. Мать тогда ей здорово всыпала и заставила убирать за собой эти художества. С тех пор она даже видеть спиртное не могла, не точно пробовать.
- Может пиво будешь? Тут где-то стояло, - мать наклонилась и стала шарить под столом.
Этого Алиса уже выдержать не смогла. Негодование вспыхнуло в ней и вылилось сердитым румянцем на лицо. Вскочила и бросилась в комнату. Мать хочет из неё такую же пьяницу сделать. Дура. Сука! Она скинула халат, натянула джинсы, свитер и стала искать носки. Голос матери с визгливыми нотками ударил по ушам:
- Фу ты, ну ты. Какая правильная. Матери уж ничего сказать нельзя. Ты, паршивка, должна быть благодарна, что не сплавила тебя в интернат. Живёшь тут на всём готовом, пора уже долги то возвращать. Слышь меня, – голос приближался. - Отрабатывать будешь всё, что я потратила на тебя.
Алиса нашла носки, натянула их и проскользнув мимо матери бросилась к двери.
- Куда? Я не отпускала тебя. Быстро вернулась. Я сказала! – мать нетвёрдой походкой побежала за ней.
- Я тебе ничего не должна. Да пошла ты, сука! – крикнула прямо в лицо матери Алиса, - Ты продала меня старому вонючему дядьке. Ты, мразь вонючая, как и он. Чтоб ты сдохла пьяница, дура. Лучше бы ты замёрзла вместо отца. Сдохни, тварь, - с этими словами Алиса выскочила в коридор.
Брань летела Алисе в спину, мать выбежала из квартиры и стоя на лестнице орала ругая дочь, обзывая неблагодарным выкормышем.
Не зная, чем заняться, Алиса пришла в парк. Погуляла по пустынным аллеям. Потом вернулась к своей лавочке возле закрытого на зиму павильона. Больше домой она не пойдёт. Погуляет немного и зайдёт к тётке, и всё ей расскажет и если тётка не передумала, то останется у неё насовсем. Домой больше она не пойдёт. Засунув руки в карманы, Алиса наклонилась и стала рассматривать сухие листья. На сером асфальте яркие кружевные листья.
- Привет. Чё тут мёрзнешь? – кто-то сел рядом и поправил Алисе капюшон на голове.
Она гневно дёрнулась от руки, но узнав Сэма, напряжённо улыбнулась. Озябшие руки засунула поглубже в карманы, втянула голову в плечи и стала похожа на нахохлившегося воробья.
- Опять с матерью поругалась?
Алиса неопределённо дернулась, но промолчала. Не хотелось говорить, не хотелось слушать. Она замёрзла и хотела есть. Сэм почувствовал её отчуждённость и положив твёрдую руку ей на плечо, сказал:
- Пошли поедим. Тут кафешка за углом есть, - и не дожидаясь её согласия, встал, приподнял Алису под локоть и мягко подталкивая в спину повёл к выходу из парка.
В кафе было тепло, играла тихая музыка. Сэм сделал заказ и стал разглядывать Алису. В свитере крупной вязки, в джинсах, с короткой стрижкой взъерошенных волос, она выглядела маленькой девочкой. Синие большие глаза с чёрной каймой густых ресниц, маленький носик, кожа с едва заметным загаром на округлом лице. Красивое лицо куклы. Вот только постоянное нервное прикусывание нижней губы и подёргивание в ухмылке уголков губ портило всю картину. Он смотрел на её руки, на её тонкие длинные пальцы с аккуратно постриженными ноготками и думал о чём-то. Его тёмные глаза сузились и в этих щелочках мелькнуло что-то напугавшее Алису, его полные губы растянулись в улыбке, но глаза оставались холодными, непроницаемыми. Алиса опять съёжилась, ей захотелось уйти, но тут принесли обед и запах горячего борща вытеснил все страхи. Она ела медленно, боясь обжечься и с наслаждением прислушивалась к своему озябшему телу, как оно с каждым новым глотком согревается, вытесняет холод из мышц и костей, а вместе с холодом уходила и обида на мать. После борща принесли второе, гречку с котлетой. Алиса осилила только котлету, она наелась под завязку и отказалась от предложенной Сэмом его котлеты. От десерта тоже отказалась, но когда принесли мороженное, то не смогла устоять. Шоколадный аромат заслонил все остальные запахи. Для Алисы шоколад всегда был праздником. Сэм допивал кофе и смотрел в окно. Весь обед он молчал, молчала и Алиса. Допив кофе, он откинулся на спинку стула и посмотрел на неё.
- Расскажешь, что случилось? Или это секрет? – его голос был настойчивым.
Алиса вздохнула и вдруг почувствовала себя спокойно и раскованно. Она выложила ему всё, что произошло утром. Добавила, что пойдёт жить к тётке. Сэм достал пачку сигарет, вытряхнул одну, покрутил в пальцах, понюхал и затолкал назад.
- Твоей матери только деньги
