членов клуба? – упрямо не желала понимать зондерша.
– По тысяче рублей с носа, и ты член клуба.
– Ну да, ты еще и клубное удостоверение вручи.
– А запросто. (Алексу.) Я видел тебе уже комплект визиток сделали. Ставишь число и свою подпись – и членские корочки готовы.
– Позориться так позориться, – Пану Директору это было только в кайф. – И вместо вина на презентации сегодня только квас. Я не шучу.
Под недовольное квохтанье людей правильных и серьезных все пришло в движение. Знатоки детских игрищ кинулись в столярку готовить ходули, другие пошли за веревками, не забыли и про боксерские перчатки, Лара с Сабиной (уже подруги) потопали исправлять в вестибюле афиши.
Увы, трое из команды охранников напрочь отказались участвовать в срамотном шоу (хоть увольняйте, не буду). Питерцы тоже чуть отошли в сторону: продюсеры вперед! Весть о изменившемся состязание мигом облетела весь клубный корабль. И пока пятерки участников осваивали ходули и примерялись, как боксировать и пихаться одной рукой у собравшейся компании зрителей было время подумать, стоит ли закрытое состязание тысячи рублей или нет. И пока Лара собирала купюры, Сабина бегала к Алексу подписывать новые визитки. Сорок две тысячи солидно пополнили Фонд Поэта.
Ну и чего в итоге? Несмотря на полную спонтанность, все получилось почти на профи уровне. Особенно лихо вышло с ходулями: пять падений и ты проиграл. Тут полный перевес был у молодых и ловких питерцев. В боксировании одной рукой перевес был на стороне более атлетичных охранников. Выиграть получилось только у продюсеров (им только в кайф было поработать хоть одним кулаком), остальные трое вчистую проиграли своим визави. Если и было недовольство, то только бокалами с квасом, но тут Пана Директора было не переубедить. Тем более, что впереди предстоял отъезд половины питерцев восвояси, а значит и заключительный банкет.
В 16.00 боксерское действо было закончено, питерцы пошли собирать вещи, зрители в Чайный зал на самостийный выпивон, а Пан Директор впрыгнул в «Пежо» к лейтенанту Сергееву и покатил на встречу к подполковнику Свиридову.
Тут по закону драматического жанра предстоял резкий поворот от самого безоблачного состояния к самому трагичному. Почти так и вышло.
В казенно обставленной квартире (явно служебный адрес) все было приготовлено к допросу: два кресла через журнальный столик плюс включенный телевизор с каким-то старым фильмом. Алекса порядком насторожило, что лейтенант в квартире не остался. Сам он готов был ко многому: хоть про Зацепина, хоть про МИ-6, хоть про бандосов, хоть про свои таинственные отлучки из «Арго». И все же вопрос Тимофея Сергеича его сразил:
– Какова сумма наследства, полученного тобой из Коста-Рики.
(На лобовой вопрос можно и ответ лобовой.)
– Полтора лимона зеленых.
– Правильно, хорошо, что не юлишь. А ты в курсе, что все суммы, заработанные нелегалами за кордоном, должны сдаваться в закрома родины?
Наверно надо было ответить: «Это в случае, если они живы-здоровы и возвращаются домой за орденами. А не тогда, когда их из Москвы сдают американцам», но он в ту минуту просто не нашелся, сидел и ждал, что будет дальше.
– Ты наверно думаешь, что если откажешься это делать, то тебя просто выгонят из армии с большим волчьим билетом. Это не совсем так. – Подполковник раскрыл папку, лежащую на столике, и выложил перед Алексом полдюжины снимков Грибаева и Смуги, их отдельно и с семьями, была и совсем недавнее фото дочери Грибаева. – Двойное убийство как ни крути есть двойное убийство.
(Отвращение от шантажа было такое, что совсем не хотелось «юлить».)
– В какой срок я должен сдать эти полтора миллиона? – он попытался сказать это предельно саркастично, но кажется это прозвучало достаточно жалко. – Вы же понимаете, что в живом виде их у меня нет.
– У тебя есть Фазенда, пару бизнесов, за них и два миллиона насобираешь.
– А если частями по двадцать-тридцать тысяч в месяц. Продавать будет слишком подозрительно.
– Если можешь по двадцать тысяч, сможешь и по пятьдесят. Это последняя цифра. Первый транш через два дня. Лады?
– Лады, – все в голове Алекса безумно кружилось.
– Тогда все, свободен.
Алекс встал и нетвердо шагнул на выход. Но у двери его мысли вдруг собрались в единый пучок.
– Вы знаете, я во многом живу по законам Голливуда. А по законам Голливуда бороться за личный шкурный интерес западло. Через два дня я приношу первый транш, и вы освобождаете Зацепина, хоть в отставку, хоть как, но он будет в Москве и свободен. Если нет, то десять лет строгого режима мне тоже годится.
– А если пожизненное?
– Если пожизненное, то по Москве пойдет слух, что Лубянка не только сдала матрасникам семью разведчиков-нелегалов, но и расправилась с их сыном.
– Иди уже! – глухо прорычал подполковник.
Ладно, пошел на выход.
– Чё, Свирид хорошо с тебя стружку снял? – спросил Сергеев, поджидавший его на скамеечке во дворе возле «Пежо».
Алекс внимательно посмотрел на своего молодого куратора: глаза у того были простодушно-простодушные. Можно было поручиться что о теме разговора он не знает.
– До метро давай. Только мне пробок еще не хватало.
19
В «Арго» Пана Директора ждала куча гораздо более приятных новостей. Вещи уезжающих были уже в автобусе, стол в конференц-зале накрыл, а двадцать человек окруживших Владика с ноутбуком изображали запорожцев, пишущих письмо турецкому султану. Смех стоял такой, что появление Алекса заметили не сразу. Наконец заметили и замахали руками: скорей присоединяйся. Шла литературная запись первых итогов их варяжского вторжения в Московию. Больше всего доставалось обоим мечникам.
Одному еще вчера поступило персональное предложение от одного из зрителей поселиться на его подмосковной вилле и за месяц превратить хозяина виллы в крутого бойца-поединщика, гонорар: 10 тысяч баксов. Второго Илью Муромца только что с той же целью подрядили на две-три недели парни из Фитнес-центра, гонорар: по 2 тысячи рублей с носа за час занятий. Народ особо потешался над подмосковной виллой: «А нету ли тут голубого интереса»? Чем вгоняли в краску бывшего мента. Чуть меньший интерес был проявлен к боксерской студии (можно ли просто приходить и боксировать). Досталось и Жорке – ему поступил запрос стать меценатом Литературного объединения поэтов, на базе «Арго» с зарплатами руководителю объединения и секретарю. Вспомнили и про предложение Алексу спонсорства Театра-кафе. (Как-то это стало всем известно.)
Даниловна и Никита Стеклов тоже присутствовали. Сразу прошло лишь предложения мечникам, к большой зависти обоих гладиаторов (на них, увы, никто не покусился). Все остальное нуждалось в дополнительной проработке. Зато тут же выбили у Никиты финансирование ремонтных работ по увеличению гостиничных номеров и оборудованию вместительной сауны (чтоб уж совсем как дома). За все это не грех было выпить и закусить. Для Алекса явилось большой неожиданностью, что в Питер на побывку собрались и Жорка с Ларой (у одной попала в больницу мама, у второго возникли срочные проблемы с магазинами).
– Оставляю вместо себя Еву, она справится, – оправдывался перед боссом Хазин.
– Тебя есть кому утешить и так, – усмехалась Скрипачка.
Большим облегчением было, что Томас с Оливией тоже уезжали вместе со всеми.
Вот уже и из «Арго» вывалили и места в автобусе занимали.
– Дай свою пукалку, хоть в воздух постреляю, – приставал Жорка к аборигену Климу. Тот естественно «пукалку» не давал.
Наконец автобус закрыл дверцы и чуть пыхнув двигателем вывернул на дорожную взлетную полосу.
– Я тоже поехала, – сказала не без скрытого смысла Даниловна.
– Ну да, – согласился он.
Она села в свой «Ауди» и была такова.
За спиной чудовищным айсбергом нависал вопрос с Банкиршей. Можно было, конечно, присоседится к Еве, под предлогом обсуждения завтрашних дел или еще что, но два узника в промзоне вполне покрывали его потребность в пытках и измывательствах, поэтому, повернувшись к Сабине, он сказал:
– Пошли провожаться, что ли?
– Я «за», – был ответ.
И сделав остальной компании ручкой, они зашагали в вечерний полумрак.
– Девушки провожают кавалеров, – сказал он через две минуты, и они свернули к его съемной двуххатке.
Прихожая без вещей Лары выглядела осиротелой. Запускать сюда вещи Сабины совсем не хотелось, но похоже без этой обязаловки было не обойтись.
– Кто первый в ванную?
– Что и договор подписывать не будем? – пошутила она.
– Обязательно будем. Счас распечатаю второй экземпляр и подпишем.
Но у нее в сумочке имелся первый экземпляр.
– Только я кое-что из него вычеркну, – сказала она и в самом деле добрую четверть пунктов вычеркнула, после чего поставила свою роспись. Расписался и он. После чего можно было и в ванную, причем лучше вдвоем.
Позже Сабина (она же Света) говорила, что это была едва ли не самая бурная ночь в ее жизни. Алекс на это мог только пожать плечами, для него в эту ночь все как бы раздвоилось: мозг был полностью занят Свиридом, Аникеем, Табуреткиным и иже с ними, а освобожденная от руководства плоть автоматом выдавала все, что в ней было накоплено и развито. Правда, на утро девушка все же сообразила, что с ним что-то не то и спросила:
– Ощущение, что ты все время про других своих жен думаешь.
(Ох, если бы это было так.)
– Вот зачем ты это сказала, вот теперь действительно буду о них думать.
– Нет-нет, я ничего не говорила! – тут же запищала она.
20
– Попал ты, так попал! – резюмировал Стас его отчет о визите к Свириду. – Я все ждал, когда твое непотребное везение закончится, вот оно и закончилось.
– Ну почему он меня совсем не боится?! – не мог взять в толк Алекс. – И моих покойников предъявил, и про разборки с лукачевцами все знает, и про мое разрешение на оружие. Назначу стрелку в лесу и грохну за милую душу.
– Ой-ой-ой, страшный какой. Всех напугал.
– Ну так что мне делать? – приятно было переложить на кого-то принятие решения.
– Не знаю. Надо думать. А в принципе почему ты против. Твой отец сам по себе был таким умным и предприимчивым? Получил мощное образование и не только военное, а первое правило любого разведчика наращивать и наращивать все свои умения и способности, этому никакой Гарвард не научит. Так что, все по-честному. Тебе самому что, недостаточно дадено? Человеческий мозг чем больше нагружен, тем лучше работает. У тебя хоть один день прошел, чтобы ты о чем-то мощном не подумал? Ведь нет же! Поэтому не ной, а включай свою черепушку на полную силу.
– Так мне что, не мочить его? А каждый месяц приносить по пятьдесят кусков? – Алексу хотелось полной ясности.
– Зато у тебя появился весомый повод сказать господину Аникею «да». От матрасников и мелкобритов ушел, от бандитов ушел, от элисцев ушел, теперь попробуй уйти от родного гестапо.
В общем все это было пока бесполезным сотрясением воздуха. И все же один полезный совет от капитана Алекс получил: прежде чем торговаться с Аникеем о бюджете и кадрах, выяснить кто и что будет первой мишенью, от этого потом и плясать.
Размяли заодно тему Табуреткина-Скамейкина: что надо делать, чтобы сломать его. И снова эффектная подсказка:
– Ставишь его на узкую табуретку с петлей на шее и на всю ночь уходишь. Даже если до утра достоит, то утром, когда скажешь,
