Графиня Похабiас

*
из сборника «Есенин. Гибель» -
http://www.proza.ru/avtor/mirzoyan&book=9#9
*
Осень 1925-го года у Есенина выдалась тяжкой.
В каноническом есениноведении принято считать, что в начале сентября Есенин в поезде по пьянке оскорбил на национальную тему дипкурьера Адольфа Рогу и тот подал в суд.
На самом деле в суд подал МИД СССР за нападение на дипкурьера -
якобы Есенин рвался к нему в купе, чтобы дать по этой самой морде.
*
Поэт Иван Грузинов:
- «1925 год. Осень.
Ранним вечером в моей комнате собрались поэты, издатели и одна московская поэтесса. Человек шесть.
Все пришли случайно».
*
Дело происходит в Москве, в Столешником переулке, дом № 5 кв. № 12.
Это центр, у памятника Юрию Долгорукому (тогда памятника Свободы) - Союз поэтов совсем рядом - удобно и у Грузинова всегда поэтическая туса. 
Он живёт у сестры, которая замужем за работником типографии ОГПУ и, скорее всего, это коммуналка, 
в которой у сестры с мужем две комнаты, одну из которых отдали Грузинову.
*
Грузинов:
- «Явился Есенин.
Он был каким-то вялым.
Молча сидел в кресле.
Вид у него был усталый, измученный.
Казалось, он только что пережил неприятные минуты».
*
А неприятностей у Есенина в ту осень было немало -
народный судья Липкин пытается объединить пять ранних уголовных дел Есенина -
дело № 1 - от 11/Х-1923 г.
«Дебош, драка, хулиганство в кафе «Стойло Пегаса» на Тверской ул., 15/IX-23 г.»
дело № 2 - от 20/I-1924 г.
«Хулиганство в кафе «Домино» на Тверской и буйство в отделении милиции»
дело № 3 - от 9 февраля 1924 г. «Скандал в кафе «Стойло Пегаса»
дело № 4 - от 23 марта 1924 г. «Драка на Тверском бульваре»
дело № 5 - от 6 апреля 1924 г. «Дебош и драка в Малом театре» -
которые Есенину удалось в своё время с помощью высоких покровителей отложить в долгий ящик.
+
наверняка, судья не прочь добавить ещё и четыре задержания ОГПУ
=
если все дела дойдут до суда - мало Есенину не будет -
даже по году на дело - 10 лет Соловков гарантировано.
+
неприятности личного порядка с женой Софьей Толстой,
которая, кроме рогов с писателем Пильняком и ещё кое чего,
неумно спасая мужа от уголовного преследования,
вовлекла его в сложнейшую политическую интригу с участием главного редактора журнала «Красная Новь» Воронского,
ярого сторонника Троцкого,
посла СССР в Англии Христиана Раковского, тоже троцкиста
и… Дзержинского, в то время уже союзника Сталина -
председателя ОГПУ Раковский с Воронским пытаются втянуть в предсъездовские игры со Сталиным -
коммунисты готовятся к XIV-тому съезду партии,
на котором Зиновьев с Каменевым
(и Троцкий тоже сам по себе)
решили свалить Сталина.
В итоге - в конце ноября Есенину приходится лечь в платное отделение психиатрической клиники и купить себе диагноз - белая горячка.
Так проходила осень…
*
Грузинов:
- «Есенин был недоволен поэтессой: она почему-то ему не нравилась.
Начал по адресу поэтессы говорить колкости…»
*
Короче - пришёл скандалист Есенин.
Безо всяких паркетных церемоний за новым уголовным делом…
*
Грузинов:
- «Не обижай её, Серёжа! Она - Есенин в юбке, - сказал я.
Есенин замолчал и оставил поэтессу в покое.
Приятели пробыли у меня недолго. Каждый куда-то спешил. Быстро начали расходиться».
*
То есть - Есенин всех разогнал.
Вот такой вот склочный самодур - на всех кидался.
Но больше всего - на какую-то поэтессу.
*
Как говорила Марина Цветаева:
       
          О, вопль женщин всех времён:
          «Мой милый, что тебе я сделала»?
*
Через сто лет сидеть-гадать-вычислять участников той вечеринки, конечно, бесплодное безумие.
Но попробуем вычислить хотя бы ту несчастную поэтессу…
*
И ключиком у нас будет редчайшее слово - юбка -
по юбке и попробуем узнать.
*
Как говорил незабвенный Иван Барков:

          Перед амуром нет различий,
          Санов и рангов – все равны.
          Ни этикетов, ни приличий...
          Есть только юбки и штаны.

*
Юбок много.
Но юбка писала стихи.
Уже проще.
Поэтесса в юбке - это особая примета,
как поэт в штанах.
*
К тому же она названа - Есенин в юбке.
Теперь - совсем просто.
*
Её в те годы называли немного иначе - Барков в юбке.
Что сильно преувеличено.

          Телом скатанная как валенок
          Головы мосол между ног
          Вышиб любовь на заваленку
          Сапожищем протоптанный кот
          Довольно колеса белок
          Аркане шею тянуть
          Над отопленном спермой телу
          Креститель поставил свечу
          У меня все места поцелованы
          Выщипан шар живота
          Как на скачках язык оторван
          Прыгать барьеры зубам
          О кланяйтесь мне совнаркомы
          священник и шимпанзе
          Я славнейшая всех поэтессин
          Шафрана Хебеб Хабиас.
                1921
или вот -

          Солнце мое вымя ливызало
          Лощит купол живот
          Вытянул смако резиной
          Слушаю шохот шагов.
          Допошел. Узил глазом
          Китайский стянутый рот
          Целовал по одному разу
          Вымыленный липкий лобок
          Стянутый нутро туго
          Вылущенных щуки щупь
          А ворота бедро круглых
          Шерчато шара шур.
                1921

До разухабистых вагин и весёленькой мудистики Баркова с его «Ебихудом» ей, конечно, далековато,
но вот этими - Хебеб-шерчато-шара-шурами - она его явно переплюнула.

          И ты Господи стал военкомом
          Прислал мне пшеничный мундштук
          Ты один мной неодеванный
          Генеральный штаб сюртучок
          Ты едва политруком не хлюсил
          Улюлатя тючку слюны
          Господи прийми бесплатно
          Вытяжку семенных желез.
                1921
*
И тут - в семенных улюлатя-тючку-жертвоприношениях она Баркова обскакала.
И Грузинову Баркова стало мало и он назвал её - Есенин в юбке.
Что - ещё более преувеличено.

          О как безрадостен, как скуден вечер
          О как лицо тревожное сберечь
          В растрепанной гряде
          Моих раскосых дней.
          Ах, сохнет кровь,
          Спадает ветхою перчаткой кожа,
          Веточки растут между бровей,
          На темных впадин
          Помутневших век.
                1926
*
Ну, вылитый Есенин!
Только он с керосиновой лампой на голове ходил,

          Я нарочно иду нечесаным,
          С головой, как керосиновая лампа, на плечах.
          Ваших душ безлиственную осень
          Мне нравится в потемках освещать.

как Диоген днём с фонарём ходил-искал человека.
А у поэтессы - невыщипанные веточки между бровей и, кажись, скоро начнёт расти борода.
*
          Мы не состаримся вместе,
          О суетный, неверный друг,
          Хоботками отмечает месяц
          Медные на вкус года.
          Любви скудеющую чашу
          Не донесу до трепетной черты
          И имя горькое сожженной Хабиас
          На сухоньком кресте прочтут.
                1925
*
Имя вычислили - Нина Хабиас.
В девичестве Комарова.
В двадцать пятом - тридцать три полных года.
*
Журналист Эмиль Миндлин - «Необыкновенные собеседники»:
- «В 1921-ом году
самой приметной, во всяком случае наиболее шумной, из всех посетителей «Домино» была Н. Хабиас-Комарова.
Говорили, будто она из бывших графинь…»
*
Нет, она не графиня.
Просто - первый раз замужем - за Оболенским.
Князем.
Да и сама - из «бывших».
А «Домино» - это дореволюционное название кафе в Москве, через Тверскую напротив Центрального Телеграфа, 
которое образовавшийся в 1918 году Союз поэтов ( СОПО ) арендовал у новой власти, назвав «эстрада-столовая при СОПО».
*
Эмилий Миндлин - «Необыкновенные собеседники»:
- «Хабиас была полной розовощёкой дамой с монгольскими чертами лица,
зимой в роскошном котиковом манто,
летом в режущих глаза пёстрых и дорогих нарядах».
*
Да за что Есенин её так?
Ведь не за графиню - у него и самого жена графиня.
И не за пёстрые наряды.
И не за стихи же.
*
Как говорила всё та же Цветаева:

          Я глупая, а ты умён.
          Живой, а я остолбенелая.
          О, вопль женщин всех времён:
          «Мой милый, что тебе я сделала»?
*
А и вправду - что она ему сделала?...

              продолжение - http://www.proza.ru/2017/07/04/77