кастрюля – какая-то слишком гладкая и блестящая с овальным искаженным отражением. Разве не твои слова? А вечер – обычный человек скажет: – "Прохладно", а ты: – "Зябко и потому волнительно, как любое ожидание".
-Фантазер.
-Это ты фантазерка, да еще какая.
Она не была такой уж стыдливой, но в ней осталась какая-то неискоренимая наивность во всем, что касалось физической близости, ласк и секса. Это удивляло Калинина, ему хотелось узнать о ней больше, о ее детстве, о взрослении. Ни одной своей подружкой раньше он не интересовался настолько, чтобы лезть так глубоко. Но Соню он никак не мог до конца разгадать, хотя она ничего не скрывала и отвечала на все его вопросы. О родителях, о детстве. Однако нечто глубинное ему пока не удалось выведать у нее и понять. Слишком мало времени прошло с момента, когда он осознал, что не может без нее. А это случилось, когда она перестала приходить в его отдел, чтобы спорить с ним до ярости. Ведь и ярость ее была необычной, он никак не мог уловить, чем она так его цепляет. Сейчас он понимал, что это рвалось наружу ее желание. И именно оно вместило в себя все, что теперь так влекло его к ней. Она лишь внешне казалась сдержанной, на самом же деле ни в чем не уступала импульсивному и решительному Калинину.
Оса прервала свой отпуск и вышла на работу. И Калинин заторопился, в первый же день в обеденный перерыв повез ее в загс подавать заявление. Оса сопротивлялась:
-Могли бы через гос услуги это сделать.
-Нет! – рявкнул Калинин,– Ты должна пройти весь ритуал, чтобы прочувствовать торжественность всех моментов.
-Какой еще ритуал? Ты совсем с ума сошел?
-Опять споришь со мной? Мы не на работе и говорим не о плановых графиках! Не смей мне перечить!
-То есть в личных отношениях с тобой я не имею никаких прав?
-Имеешь, но строго ограниченно.
-Хотелось бы узнать, что мне позволено.
-Позволено любить меня. Это всё.
На миг оторвавшись от вождения в плотном потоке машин, он увидел, как она улыбнулась.
Дед, узнав о сроке их регистрации, нанял фирму для подготовки свадьбы.
-А вы оба работайте, не отвлекайтесь, я все сам устрою по высшему разряду, – сказал он Калинину и внучке, которая даже перед дедом смущалась от всей этой суеты.
-Сониным родителям я уже сообщил, – сказал дед,– Они, кстати, очень переживают.
-Додо, зачем ты им сказал? Я хотела потом, перед фактом поставить.
-Додо? – удивился Калинин, – Это что-то из Кэрролла?
-Ну да. Дед моя личная птица Додо. Он один мне детские книжки читал, родителям некогда было.
-Она тебе еще и не такое расскажет, – посмеивался генеральный, – Но с родителями, чтобы ты знал, твоя будущая жена сильно не ладит. А твои родители как?
-Я им еще ничего не говорил, – ответил Калинин и поморщился, представив, как мать начнет выяснять все до мелочей, тогда как он очень не хотел, чтобы кто-то донимал Соню вопросами.
***6
Когда-то, в 25 Калинин почти собрался жениться. Его избранница была старше на пять лет, поэтому он во всем ее слушался даже поперёк своей натуры. Но наступил момент, когда постоянные наставления и продавливание своих мнений его невесты взорвали его. Вместо любви он ощутил почти ненависть к ней. Ему даже не хотелось больше секса, хотя именно он связывал их довольно-таки прочно. Но, ощущая свою власть в этом вопросе, невеста Калинина совершенно не считалась с его мнением.
Соне исполнилось 30, однако она ничем не походила не только на его бывшую невесту, но и на других девушек и женщин, появлявшихся ненадолго в его жизни все последующие десять лет после неудачной помолвки. Впрочем, уже целый год он никого не впускал в свою жизнь, словно ждал чего-то. Хотя, размышляя, он приходил к выводу, что освободил себя от женщин как раз тогда, когда в их фирму пришла Оса. И теперь он не сомневался в том, что его желание пожить одному не являлось случайным совпадением, а совершенно точно подчинилось тому обстоятельству, что Оса проникла в его мозги и полностью овладела его мыслями. Иногда споры с ней настолько злили его, что он спасался только алкоголем. Правда, тот не слишком-то помогал, самолюбие Калинина так ощутимо страдало, что это подавляло волю и радость жизни. Ему постоянно хотелось что-то доказывать Осе, и только теперь он понимал, что так проявлялось его сексуальное влечение к ней. Настолько сильное, что блокировало все прочие желания.
На корпоративе с выездом на базу отдыха за городом Оса появилась, но почти сразу исчезла. Это испортило Калинину весь отдых. Он даже напиться толком не смог. А о том, что она внучка генерального он не знал потому, что старался никого о ней не расспрашивать, стыдился того, что все время проигрывает ей в стычках на работе. И только ее порозовевшие от смущения щеки вдруг открыли ему глаза. Всё в один момент перевернулось с головы на ноги, и он ощутил полную уверенность в своих действиях.
В офис Калинин теперь привозил Осу сам. Все это видели, но открыто помалкивали. Шушукались по углам. Калинин настоял на том, чтобы приезжать в офис вместе, так он надеялся, что к Осе никто больше не станет подкатывать. Но пару раз увидел, что помощник начальника технического отдела о чем-то мило с ней беседовал и угощал капучино в закрытом стакане. Хотя она не любила капучино.
-Чего он хотел от тебя? – спросил Калинин Осу.
-Слава, сотрудники в нашем офисе от меня хотят лишь одного, чтобы я отстала от них со своими наездами, – ответила она. В офисе ее покладистость испарялась без следа, и это заводило Калинина как пружину. Существовало как бы две Осы – офисная и домашняя. Хотя с ним, в отличие от других начальников отделов, Соня практически перестала общаться по рабочим вопросам. Поэтому Калинин демонстративно заказывал обед на них двоих и садился с ней за отдельный столик, потому что успевал соскучиться, да и обозначить для других мужчин границу также следовало. В фирме имелись женщины, но мало кто из начальников отделов кого-то особо выделял. Трое были женаты, а свободные имели отношения за пределами офиса. По мнению Калинина, глянуть на кого-то из женщин в плане выбора в их фирме было не на кого. Оса с первого дня стояла особняком. Возле нее вечно кружились самцы. Даже сейчас, несмотря на демонстративное поведение с ней Калинина. Это его крайне злило.
-Хочу, чтобы ты уволилась от нас, не могу терпеть кобелей, так и липнущих к тебе, – сказал он наконец-то Соне. К его удивлению она не возразила.
-Сегодня же сообщи об этом деду,– сказал он.
-И чем я буду заниматься? Дома сидеть?
-Есть и другие фирмы, где нет таких голодных мужиков, как у нас.
-Слава… Я ведь училась именно на специалиста по логистике и планированию.
-Тогда… Следует перестроить всю систему взаимодействия твоего отдела с товарными секциями.
-Но как это сделать? Даже не представляю.
-Ты не должна как школьная учительница бегать по отделам и почти вручную отлаживать логистические линии. Проводи общие совещания для начальников отделов и прилюдно разбирай все недоработки. Это пойдет всем на пользу, пусть учатся на ошибках друг друга! Презентации делай, памятки разработай. Так сказать, методическую работу проведи.
С этого дня Оса засела за учебники и свои вузовские конспекты. Несколько раз ездила в свой универ и консультировалась с преподавателями.
Первое же организованное ею совещание повергло начальников отделов в шок. Калинин торжествовал, хотя его отделу тоже досталось от нее. Когда совещание закончилось, выходящие из актового зала начальники отделов напоминали встревоженный улей, настолько взволновала их новая инициатива Осы. Один Калинин ухмылялся, хотя и сам не до конца понимал, решают ли эти изменения главный для него вопрос – оградят ли все эти мероприятия Осу от посягательства на нее офисных мужчин. По большому счету только это по-настоящему волновало его.
***7
Между тем наступил день свадьбы. К удивлению Калинина со стороны деда пришло почти сорок человек гостей. И все это были его близкие и просто хорошие друзья. Еще присутствовало человек тридцать его приятелей, знакомых и партнеров по бизнесу. Приехали и Сонины родители. К самому Калинину заявились давние армейские дружки, оба с женами – один из Москвы, другой из Воронежа. Сослуживцев ни он, ни Оса не приглашали. Пришли две Сониных школьные подруги и секретарша из офиса, с которой Соня подружилась за время работы в фирме деда. Так же о свадьбе Калинин не сообщал и своим родителям. Но почти в самом конце торжества они вдруг появились с подарком для молодых.
-Наверняка, это Додо их разыскал. Не сердись, он приверженец традиций, – сказала Соня.
Калинин посмотрел на нее и кивнул. В нежнейшей фате и белом платье, усыпанном мелкими стразами, она была безумно красива. Даже с не накрашенными губами. Она не стала пользоваться помадой, зная, что Калинин не умеет "культурно" и сдержанно целоваться, даже на публике. Калинин хотел целовать ее на каждом шагу, но она пока останавливала его и взамен называла ласковым прозвищем "волчонок", хотя полностью прозвище звучало "зубастый зверюга".
По договоренности с дедом молодые пробыли на церемонии совсем недолго, после чего отправились в авто прогулку по городу с целью повесить серебряный замочек на Поцелуев мост, а потом заехать и бросить монетку Чижику-Пыжику. Родителям Калинин позвонил и попросил мать при встрече не допрашивать Соню ни о чем. Сказал, что очень разозлится, если она не выполнит его просьбу. А Соня была счастлива, прижималась к нему всю дорогу и позволяла себя целовать, чем всякий раз улучшала настроение и самочувствие Калинина, потому что сердце его от всей этой подготовки и от самой церемонии билось сегодня очень болезненно.
-Твой дед молодец,– шепнул он Соне,– нам лучше всего быть одним.
-Да, он на все для меня готов. Но я счастлива, что он принял тебя без колебаний. Даже, когда я ругала тебя при нем, посмеивался и говорил:-"Слава богу, нашлась на тебя управа. А то ведь тормозов не знаешь и меня никогда не слушаешь".
Через год Соня родила Калинину двойню, мальчика и девочку – полный комплект.
-Ты настоящий логист, – говорил он ей и смеялся:
-Вместо двух раз за один отстрелялась.
Дед был счастлив, нанял для внучки двух помощниц, а Калинину предоставил трехмесячный отпуск. Но оба они, и Калинин, и Соня, часто тупили и совершенно не умели обращаться с детьми. Им приходилось этому еще только учиться и во всем смирять два своих упрямых нрава. Но постепенно дети приучили родителей думать, прежде всего, о них, а не о своих амбициях. Калинин теперь знал, что характер, хоть и является одной из основных особенностей человека, вполне может меняться в угоду любимым существам. Главное, чтобы эти существа постоянно находились рядом и требовали внимания и заботы. А Соня… она всему научилась, но осталась прежней, несмотря на полученный опыт. Потому что женщины от рождения подчиняются природе намного сильнее мужчин, чему учат и своих мужей, особенно тех, которые прислушиваются к ним. Но даже тех, кто не прислушивается, женщина, как вода точит камень, постепенно меняет под себя. Что бы и кто ни говорил и как бы ни был умен говорящий.
