Вот отрывок из сочинения игумена Даниила в переводе на современный русский язык.
«А это — о свете святом: как сходит ко гробу господню. Это мне господь дал видеть, худому и недостойному рабу. И видел очами своими грешными поистине, как сходит святой свет ко гробу животворящему господа нашего Иисуса Христа.
Многие ведь странники неправду говорят о схождении света святого: ведь один говорит, что святой дух голубем сходит ко гробу господню, а другие говорят, молния сходит с небес, и так зажигаются лампады над гробом господним, И то ложь и неправда, ибо ничего не видно тогда — ни голубя, ни молнии. Но так, невидимо, сходит с небес благодатию божиею и зажигает лампады в гробе господнем. Да и о том скажу, как видел, поистине.
В Великую пятницу после вечерни протирают гроб господен, и вымывают лампады те все, и вливают масла чистого без воды — одного только масла того. И, воткнув светильники в оловцы, не зажигают светильников тех, но так оставляют лампады те незажженными. И запечатывают гроб в два часа ночи. И тогда гасят все лампады и свечи по всем церквам в
Иерусалиме. (…)
Назавтра же, в Великую субботу, в шестой час дня, собираются все люди перед церковью святого Воскресения — бесчисленное множество народа; жители той земли и пришельцы из всех стран: и из Вавилона, и из Египта, и со всех концов земли. Собирается там в тот день несказанное множество. И на¬полняются людьми все те места около церкви и около Распятия Христова. И великая теснота и давка жестокая среди людей бывает, так что многие люди тогда задыхаются от тесноты народа бесчисленного. И те люди все стоят со свечами незажженными и ждут открытия церковных дверей.
Внутри же церкви тогда одни только попы находятся. И ждут попы и все люди, пока придет король с дружиной; и тогда бывает открытие дверей церковных, и входят люди в церковь в тесноте великой и в давке, и наполняют церковь ту и хоры. Всюду делается полно, ибо не могут поместиться все люди в ту церковь, но остается очень много людей вне церкви около Голгофы и около Крайнева места, и вплоть до того места, где были найдены кресты. И все то делается полно бесчисленно многим множеством людей.
И те люди все в церкви и вне церкви ничего другого не говорят, кроме: «Господи, помилуй!» Взывают неослабно и кричат громко, так что гудит и гремит все то место от вопля тех людей. И тут ручьями проливаются слезы у верных людей. Даже с каменным сердцем человек может тогда прослезиться. Ибо каждый заглядывает тогда в себя, и вспоминает свои грехи, и говорит каждый в себе: «Неужели из-за моих грехов не сойдет свет святой?»
И так стоят все верные люди в слезах с сокрушенным сердцем. И сам тот король Балдуин (глава Иерусалимского королевства – М. Л.) стоит со страхом и смирением великим, и ручьи чудесно текут из очей его. Также и дружина его стоит около него напротив гроба, вблизи алтаря большого; и все они стоят со смирением.
И когда наступил седьмой час дня субботнего, тогда пошел король Балдуин ко гробу господню с дружиной своею из дома своего. Пешком ведь все пошли. И послал король в придворье монастыря святого Саввы, и позвал игумена того святого Саввы с чернецами его. И пошел игумен с братией ко гробу господню. И я, худой, тут же пошел с игуменом тем и с братиею.
И подошли мы к королю тому, и поклонились ему все. Тогда и он поклонился игумену и всей братии, и повелел игумену святого Саввы и мне, худому, пойти рядом с ним, и иным игуменам и чернецам всем повелел перед собой пойти, а дружине своей повелел сзади пойти. И пришли мы к церкви Воскресения Христова, к западным дверям. И вот множество людей закрыло собой двери церкви, и не смогли мы тогда войти в церковь. Тогда король Балдуин отдал приказ воинам, и они силой разогнали людей и сделали как бы улицу до самого гроба, и тогда мы смогли пройти между людьми прямо до гроба. И подошли к восточным дверям святого гроба господня, и король за нами подошел и стал на месте своем с правой стороны у преграды великого алтаря против восточных дверей и дверей гроба, ибо тут место короля, построенное высоко. И повелел князь игумену святого Саввы стать над гробом со своими чернецами и с православными попами. Меня же, дурного, приказал поставить высоко над самыми дверьми гроба против великого алтаря, чтобы мне возможно было заглядывать в двери гроба. Двери же гроба все три запечатаны были, и запечатаны царскою печатью.
Латинские же попы в великом алтаре стояли. И когда наступил восьмой час дня, начали вечерню петь на гробе вверху попы православные, и черноризцы, и все духовные мужи; и пустынники многие тут были; латиняне же в великом алтаре начали верещать по-своему. И так пели они все, а я тут стоял, прилежно глядя на двери гроба. И когда начали чи¬тать паремии той Великой субботы, во время первой паремии вышел епископ с дьяконом из великого алтаря, подошел к дверям гроба, и заглянул в гроб сквозь крестец дверей тех, и не увидел света в гробе, и возвратился на место. И когда начали читать шестую паремию, тот же епископ подошел к дверям гроба и опять ничего не увидел. И тогда все люди возопили со слезами: «Кирие, елейсон!», что значит «Господи, помилуй!» И когда минул девятый час и начали петь проходную песнь «Господу поем», тогда внезапно пришла небольшая туча с востока и стала над непокрытым верхом той церкви, и пошел дождь небольшой над гробом святым, и смочил нас хорошо, стоящих на гробе. И тогда внезапно воссиял свет святой в гробе святом, вышло блистание страшное и светлое из гроба господня святого.
И подойдя, епископ с четырьмя дьяконами открыл двери гроба, и взял свечу у короля Балдуина, и с нею вошел в гроб, и первым делом зажег свечу короля от того святого света. Вынеся же из гроба ту свечу, дал самому королю тому в его руки. И стал король на месте своем, держа свечу с великой радостью. И от него мы все зажгли свои свечи. А от наших свечей все люди зажгли свои свечи по всей церкви, друг от друга зажигая свечи.
Свет же святой не так, как огонь земной, но чудесно, иначе светится, необычно; и пламя его красно, как киноварь; и совершенно несказанно светится.
И так все люди стоят со свечами горящими, и вопиют громогласно все люди «Господи, помилуй!» с радостью великою и веселием. Такая радость не может быть у человека в другом случае, какая радость бывает тогда у всякого христианина, видевшего свет божий святой. А кто не испытал той радости в тот день, не верит говорящим о всем том виденном. Однако мудрые и верные люди охотно верят и с радостью слушают рассказ об этом истинном событии и об этих святых местах. Верный в малом и во многом верен, а злому человеку, неверному, истинное представляется кривым. Мне же, дурному, бог свидетель, и святой гроб господен, и все спутники, русские сыны, случившиеся тогда в тот день там, новгородцы и киевляне: Изяслав Иванович, Городислав Михайлович Кашкича и другие многие, которые знают обо мне, дурном, и об этом рассказе. Но возвратимся к прерванному повествованию.
Когда же свет воссиял в святом гробе, тогда пение прекратилось и все воскликнули: «Кирие, елейсон!», и пошли из церкви с горящими свечами и с радостью великою, храня свои свечи, чтобы не погасил их ветер, и шли каждый из них восвояси. И от того святого света зажигают лампады в своих церквах, и пение вечернее кончают у себя дома. А в великой церкви у гроба господня сами попы одни без людей кончают вечернее пение. Тогда и мы с игуменом и с братиею пошлине свой монастырь, неся горящие свечи, и там окончили вечернее пение, и пошли в свои кельи, хваля бога, давшего нам, недостойным, видеть эту благодать божию.»
О нисхождении с небес благодатного огня в Храме Гроба Господня в Иерусалиме во время Православной Пасхи подробно описано в древнерусском сочинении «Хождение Даниила, игумена Русской земли». Это очень почитаемое сочинение и стоит у истоков жанра русского путевого очерка. Сочинение предположительно было написано в XII веке, где-то в 1104 – 1107 г.г. По всей видимости, это сочинение в свое время было очень распространено, известно 152 его списка. Об авторе, игумене Данииле, сегодня мало, что известно. Известно лишь, что это был очень одаренный писатель. Так, академик Борис Рыбаков приписывал ему авторство летописания «Повесть о Шаруканском походе 1111 года», включенного в «Повесть временных лет». Скорее всего, игумен Даниил был выходец из Черниговского княжества. Николай Карамзин в своей «Истории государства Российского» полагал, что после хождения в Святую Землю Даниил был рукоположен епископом в южнорусском городе Юрьеве и скончался в 1122 году.
Игумен Даниил путешествовал более двух лет по территории современных Израиля, Палестинской автономии и Сирии, когда там шли венные действия между крестоносцами и арабами. Путешествовал Даниил не один, а в составе группы из 8-ми человек, представителей Киева и Новгорода. Путешествие организовали русские князья, чтобы выяснить военную и политическую обстановку на Ближнем Востоке, сложившуюся после 1-го крестового похода, который на Руси не поддерживали.