Как то пришлось ехать на электричке. Джина расположилась под сидением, хорошо, что «наши» пассажиры заняли все «купе», и никого не напрягала собачьи морда и хвост, торчащие из под лавочки. Было жарко, животное тяжело дышало, высунув язык. Мы наливали воду в припасённую мисочку. Джина жадно пила. Пассажиры с интересом наблюдали.
Во дворе больших многоквартирных домов ее любили все, и ни разу никто не пожаловался. Мамаши с детьми подходили, спрашивали, можно ли погладить «собачку», и «собачка» терпеливо стояла и ждала, пока малыши наиграются с ее мягкой шерстью или хвостом.
Так потекла мирная и счастливая жизнь в новой семье, которая стала, наконец, ее единственной. Мы привыкли к собаке, казалось, будто Джина жила с нами всегда, с самого рождения, и не представляли, что когда-то было по-другому.
Иногда прошлое напоминало о себе: Джина боялась палки и грозы. С первыми раскатами грома она забивалась то под кровать, то под стол, а один раз вломилась в ванную комнату, заскочила в саму ванну, распласталась в ней и дрожала….
Боялась праздничных петард. В новогоднюю ночь у нас была вечная проблема: заставить выйти Джинку на прогулку. Чистоплотное животное упорно не выходило на улицу, где гремел праздничный салют, и сдерживало свои естественные потребности целые сутки, пока под утро новогодней ночи люди, устав, не засыпали, и воцарялась тишина.
Что мы только не делали, чтобы обмануть собаку: выманивали из дома куском колбасы, тащили на поводке, выносили на руках (при весе ноши сорок килограмм!), все было бесполезно. Упрямое животное наотрез отказывалось идти, стояло, как вкопанное, не выходило из лифта, или просто ложилось на пол и не двигалось. И уже в старости, когда Джина стала плохо слышать, эта проблема отпала, хотя все равно, она чувствовала запах петард и волновалась.
Был период, когда в одной квартире оказались две большие собаки: ньюфаундленд Джина и ротвейлер Урфи. Подружились они сразу. Сильная, агрессивная для чужих Урфи, взяла шефство над Джиной и относилась к той покровительственно: подпускала первой к миске с кашей, «защищала» на улице. Гуляли с Урфи на поводке с намордником, Джина шла свободно рядом. Ей давали поводок в зубы, и она вела на привязи Урфи.
Две здоровые собачищи ложились в коридоре, растянувшись, и невозможно было их обойти. Мы то и дело спотыкалась о них, незлобно ворча. На звонок в дверь собаки неслись к входу и молча встречали посетителей: дальше порога никто входить не хотел: страшно. Мирная Джина училась сторожить.
Кроме собак в квартире жили две кошки, любимицы детей. Одна звалась просто «Кошкой», почему-то нормальную кличку ей так и не дали. Вторая, Люся, светло-бежевая с очень интеллигентным и благородным характером, считавшая себя хозяйкой территории.
С появлением Урфи начались проблемы: ротвейлер на дух не переносила кошек и если те попадались, могла случиться беда. Так что наши вынуждены были сидеть в закрытой комнате. Такая ситуация становилась невыносимой и приняли решение разделить животных.
Урфи отправилась к родственникам. Вот в таком составе и прожили долгое время: мы с мужем, две дочки, Джина и две кошки.
Про Джину можно рассказывать бесконечно, эта тема неисчерпаема и длинна, как бразильские сериалы. Вспоминается и грустное, и комичное. С первых дней пребывания в нашем доме Джина демонстрировала чудеса воспитания. Место у нее было на кухне, она никогда не заходила в комнаты, где пол застлан ковром, обитала в коридоре, а если хотела пообщаться, то подходила к двери, застывала там, виляя хвостом, просила обратить на себя внимание. Ела на балконе в любую погоду.
И вот однажды, мы неожиданно вернулись домой днем, тихонько открыли дверь. Ни звука, Джинки нигде нет. Проходим в зал – никого. Дальше в спальню, а там.… Наша деликатная собачка, которая никогда не вступит на ковер, растянулась на софе вверх брюхом и храпит! Стали ее будить, а ей так сладко спиться, что никак не поймет, в чем дело.
Привезли с дачи ведро слив. Поставили на балконе. Утром обнаружили пустое ведро, горку косточек и объевшуюся Джину…
Точно так же не уберегли стопку блинов и блюдо с пасхальными куличами.
Кошки питались отдельно, у каждой своя мисочка. Джинка к кошачьей еде не подходит. Только замечаем, какой у кошек хороший аппетит, метут все, ничего не остается.
И вот однажды, все ушли на работу, а я задержалась. Хлопнула входная дверь за последним домочадцем. Я сижу потихоньку в своей комнате и слышу: цоканье когтей по полу, это собака куда-то направилась, потом смачное чавканье, кто-то с грохотом гоняет миску по полу, бесшумно выхожу, а там Джина у кошачьих мисок облизывается, вылизала до блеска.
Домашние питомцы становятся нашей семьёй. Мы «прикипаем» к ним душой, горюет при расставании. Клянёмся, что больше никого не заведём, уж очень больно, когда они уходят..
У нас всегда живут домашние животные. Принципиально никого не покупаем, ведь стольким требуется кров и внимание. Понимаем, что весь белый свет не приютишь, но хотя бы малую толику. Кстати, последняя кошка из приюта, взяли у волонтёра.
С хвостатыми домочадцами отдыхает душа!
