Большая прогулка по Норвегии

На новогодних каникулах мне пришло по электронной почте письмо от молодого норвежского художника-иллюстратора Матиаса. Он неплохо знал русский язык и написал мне, что прочитал в соцсети моё интервью о романе «Лучьян Смолоз», который я собирался издать, и нашёл мой сайт, а на нём — электронную почту. Его очень заинтересовало произведение, и он предложил стать художником-оформителем будущей книги. Но я ещё не отредактировал роман после написания, не подготовил его для издательства. Когда сообщил об этом Матиасу, он написал, что всё равно сейчас делает иллюстрации к другой книге, но позже освободится, и попросил меня подумать над его предложением.
Позже я нашёл его работы в Интернете. Он делал иллюстрации к книгам Ш. Перро, Х. К. Андерсена, Г. Ибсена, А. Линдгрен, А.-К. Вестли, С. Лагерлёф, Т. Янссона и других авторов. Такую большую галерею успел создать в своём молодом возрасте! Его рисунки были очень красивы, в них чувствовалось тепло и уют, и мне вспоминались годы детства, когда я впервые читал эти произведения...
Прошла зима, началась весна, а мы всё не могли договориться о встрече — оба были сильно заняты, жили в разных странах, да ещё эта пандемия... У меня была работа, редактирование романа «Лучьян Смолоз», английский язык, курсы вождения, подготовка Никиты к школе... Мы с ним изучили окружающий мир, математику, чтение, письмо, английский язык, и во всём он показал отличные способности.
В начале апреля Матиас в письме рассказал мне о домике в пригороде Осло, где живёт его семья, и пригласил к себе в гости, обещал рыбалку и отдых на лоне природы. Мы договорились, что я приеду в мае, и Матиас прислал мне приглашение для визы, в котором была названа цель моего визита — заключение договора о художественном оформлении книги.
Узнав, куда я собрался ехать, Никита очень захотел отправиться со мной. Он ездил в Норвегию в двухлетнем возрасте вместе с нашими родными, сам не помнил уже того путешествия, но ему много рассказывали об этой стране и читали произведения норвежских авторов. Однако Виола категорически отказалась отпускать его в эту поездку, напомнив о свирепствовавшем в Европе коронавирусе. Он обиделся и перестал с ней разговаривать, стал вялым и угрюмым, не хотел ни есть, ни играть, ни учиться. В первый раз у него случился такой разрыв с матерью. Мне не хотелось вмешиваться в их ссору — всё-таки Виола права, жизнь и здоровье Никиты для нас важнее прочего. Но Никита становится очень упрямым, когда чего-нибудь хочет, и в этот раз он добился своего. Виола купила ему несколько масок и один респиратор и строго-настрого велела нам соблюдать гигиену. Я заверил её, что всё будет в порядке.
Заполнив визовую анкету в виртуальном формате, я отправил её по электронной почте в консульство. Бумажный бланк после распечатки подписал от руки и вложил в общий конверт документов. Все страницы загранпаспорта с информацией и старыми визами копировал и заверил у нотариуса. Сделал копию российского паспорта с переводом на норвежский язык. Позаботился также о фотографиях для визы, справке о размере заработной платы, социальной документации и медицинской страховке.
В начале мая нас с другом Валеркой отправили на неделю в командировку в Берлин. Мы должны были заключить договор с компанией-партнёром и разместить на её сайте товары нашей компании, мне ещё поручили написать рекламные тексты товаров. Мы успешно справились с этим, товары начали активно покупать, и дела в компаниях пошли значительно лучше. Только-только мы вернулись из командировки, как пришло время отлёта в Норвегию...
***
Погода в Норвегии сильно менялась, часто шли дожди, и мы с Никитой положили в дорожную сумку непромокаемый плащ, зонт и резиновые сапоги.
Накануне вылета мне пришло сообщение от Матиаса: он рассказал, что уехал в незапланированную командировку в Эльверум, но скоро вернётся, извинялся и писал, что нас встретит в аэропорту и сопроводит до дома его родственник.
Благополучно добравшись до Осло, мы разместились в зале ожидания аэропорта и стали высматривать человека, который должен был нас встретить: Матиас писал, что это брат его дедушки, старик в очках и с белой бородой. И он вскоре появился — один старичок с тросточкой бродил по залу и тоже высматривал кого-то. Подойдя к нему, мы поздоровались и спросили, не он ли родственник Матиаса?
— Да, это я, друзья мои, — ответил старик по-русски с акцентом и улыбнулся. — Меня зовут Мортен.
Мы тоже представились и пожали ему руку.
— Никитушка, это ты! — сказал он Никите. — Мы же виделись, когда вы с мамой были в Норвегии, ты был совсем маленький...
— Да, мама много рассказывала мне о вас, — улыбнулся Никита.
Мы вышли на улицу, и Мортен спросил:
— Вы устали? Хотите отдохнуть?
— Нет, мы совсем не устали, — ответил я. — Никита вот хочет ещё гулять...
— Тогда поедемте в центр Осло, — предложил Мортен. — Я с удовольствием покажу вам город и сам прогуляюсь. Давно здесь не был... Живу в Гримстаде один, у детей давно уже свои семьи. Теперь вот получил отпуск и поехал погостить к родственникам, в домик, где провёл детство...
Мы сели на автобус и ехали до центра Осло около часа.
Прибыв в Старый город, мы посетили крепость Акерсхус, откуда открывался великолепный вид на город и порт. Побывали в Норвежском музее обороны, в Музее Народного фронта, осмотрели Национальный монумент на площади. В крепости устраивались правительственные приёмы, в её часовне были захоронены члены королевской семьи.
Потом мы прошли квартал со старинными зданиями, некоторым было уже два-три века. И оказались на улице Редхусдата, где была очень старая ратуша, ей было почти четыре века, из тёмно-красного кирпича и с мощными угловыми башнями; здесь заседала городская администрация.
Оттуда мы попали на Карл Йоханс дате — пешеходную улицу, где теперь было мало народа. Мортен сказал, что раньше здесь было много торговцев, художников, толпы народа, но теперь из-за пандемии город словно вымер.
Из какого-то магазина вышел пожилой мужчина, они с Мортеном обрадовались друг другу, пожали руки, и нас познакомили с ним — это был театральный режиссёр Ю Вестли, сын известной писательницы Анне-Катрине Вестли.
— Мы с детства дружим, — сказал Мортен, — и наши мамы были лучшими подругами.
Они долго разговаривали, и я, прислушавшись к их беседе, заметил, что норвежский язык чем-то напоминает немецкий. Когда мы попрощались и Ю Вестли пошёл по своим делам, Мортен рассказал о его проблеме: театр бедствует, из-за пандемии зрители почти не ходят туда, и его вот-вот закроют...
Мы пришли к Королевскому дворцу, обошли его кругом, прогулялись по площади, осмотрели памятник королю Карлу XIV Юхану.
— Может быть, прервёмся на обед? — спросил Мортен. — Вы, должно быть, уже сильно проголодались...
— Да, пойдёмте поедим, — согласился я. — Спасибо, господин Мортен, вы нам такую чудесную экскурсию устроили! Всё очень интересно...
— Мне и самому хотелось прогуляться, — ответил Мортен. — Люблю бродить по улицам, думать о жизни, мечтать...
Мы пришли в порт. Здесь у причала были пришвартованы парусники, а на территории бывшей верфи расположены многочисленные ресторанчики, кафе, бары. Придя в один ресторанчик, мы заказали обед: Мортен — блюдо из трески, я — котлеты с гороховым пюре Никите и лефсе (блины с картофельным пюре) себе. Мы хорошо поели, отдохнули, выпили чаю. Мортен рассказал о своих внуках, которые учатся в школе, а мы — о нашей подготовке к школе.
Пообедав, мы посетили Интернациональный музей детского творчества, где были работы детей из 180 стран: рисунки, поделки, скульптура, игрушки и т.д. На полу были расстелены ковры, стены покрашены в приятные цвета, в общем, уютно, как в детском саду. Никита с большим интересом рассматривал экспонаты, брал в руки игрушки, пытался угадать, что изображено на картинах, какой смысл они несут.
Пришёл вечер, мы устали и решили ехать на ночёвку в загородный дом. Сели на трамвай и доехали до конечной остановки «Тириллтопен». Она находилась на пологом холме, заросшем деревьями и кустарниками, и здесь был жилой массив из старых домов и новостроек. В окнах домов уже зажглись огоньки, загорелись уличные фонари, осветились витрины. Мортен повёл нас к шоссе, которое шло к его дому. Нам попался указатель, на одной из стрелок которого было написано: «Bestemors vei» («Бабушкина дорога»). Дойдя до дороги, мы зашагали по её обочине под гору. Она извивалась как лента, и мы сделали несколько поворотов, прежде чем дошли до низины холма. Далее потянулся какой-то посёлок — дома с дворами, садами, огородами, окружённые лесом.
— Сейчас здесь очень много людей поселилось, — сказал Мортен. — А когда я был ребёнком, в лесу был только наш дом. Когда мы с братьями и сёстрами задерживались допоздна у друзей в Тириллтопене, страшновато было идти через тёмный лес домой, и папа выходил встречать нас...
Дома стали попадаться реже. Мы свернули на просёлочную дорогу, и я включил фонарик на своём телефоне и стал освещать путь. Подул ветер, и лес зашумел, зашуршал; Никита весь сжался и тревожно оглядывался вокруг. Мы шли и шли, и вот наконец впереди показались огоньки окон дома. Двор был огорожен невысоким забором. Мортен открыл калитку, и мы зашли внутрь. Пока шли к дому, я успел всё рассмотреть: дом был облицован пластиком, со спутниковой антенной; кроме него, здесь были сарай, хлев, гараж, туалет, закрытый колодец и небольшой огород.
Мы вошли в дом, были встречены большой и весёлой семьёй, и Мортен стал знакомить нас: главой семьи был его племянник Тормод, полноватый седой мужчина, его женой была Фрея — худенькая, с виду неприметная женщина, державшая в подчинении всю семью, и у них было пятеро детей — Матиас, который сейчас был в отъезде, мальчик Магнус, девочки Мила и Мария и малыш Маркус, совсем ещё грудничок. Мы поздоровались со всеми, и Тормод провёл нас в комнату на втором этаже, где нам приготовили место — большой мягкий диван, а рядом на кровати расположился Мортен. Мы поблагодарили хозяина, умылись с дороги. В доме было очень уютно — деревянные полы и стены, много мягкой мебели, всюду ковры, картины на стенах, гошки с цветами на подоконниках...
Тормод сообщил Мортену новость из Нарвика: Мадс, переболевший коронавирусом, долго лежал в больнице, привился там и теперь наконец вернулся домой.
— У Мадса двое сыновей — Тормод и Гутфрит, — сказал нам с Никитой Мортен. — Он много лет живёт в Нарвике, там основал торговую компанию, давно уже вышел на пенсию, передал компанию Гутфриту и находится на его попечении. У него теперь уже слабое здоровье, и я очень переживал за брата, когда узнал, что и до него добралась эта болезнь, но, слава Богу, всё обошлось...
Тормод собрался ехать в Тириллтопен за продуктами, и я предложил ему свою помощь. Он выгнал из гаража автомобиль, открыл ворота, и мы поехали. Тириллтопен жил вечерней жизнью, на улицах было много людей. Поставив машину, мы зашли в один супермаркет, взяли корзинки и стали ходить по залу, выбирая товар. Тормод набирал всё по списку, написанному женой. Я взял хлеб, картошку, яйца, огурцы, помидоры и другую провизию. Рассчитавшись на кассе, мы двинулись обратно. Прибыв домой к хозяевам, отдали продукты Фрее, она пожарила картошку, и все славно