Ретивый полковник

газеты "Старгополький репортёр".
Генерал вроде как согласился, но... не приехал.
А моё личное дело обогатилось ценнейшими бумагами, похожими на кляузоны смертоносного 1937 года.
Мол, мятежный военный корреспондент хотел заманить боевого генерала в антисоветскую оппозиционную газету.
Эти тупые кляузоны, удивив моего адвоката, "всплыли" в пятигорском военном суде, где рассматривалось моё дело.
Удивили и требования полковника Решетова, лично присутствовавшего на всех заседаниях, сделать закрытым этот судебный процесс.
Юрист части майор Дракин при этом показал всю свою драчливость, пытаясь воспрепятствовать судье. Для этого он подсунул судье абсолютно нечитаемые ксерокопии странных
бумаг, а также выписки из приказов об увольнении какого-то неизвестного мне офицера.
"Долбанулся, что ли?" - думал я, пытаясь углядеть в ксерах что-нибудь читабельное и логичное.
Понять что-то было просто невозможно.
- Зачем делать закрытым простейшее заседание суда? - спрашивал я.
Дракин, не моргнув глазом, нёс околёсицу и бред сумасшедшего:
- Секретность выписок из приказов об увольнении! Вы прочитаете там фамилию генерала Стрельцова, который Вас уволил, и обязательно уничтожите его!
На этот бред сивой кобылы указал даже прокурор, присутствовавший в суде.
И что Дракин?
Очень драчливо он дёргал руками, потел и сопел:
- Прокуратура нам - не указ.
Слова адвоката, что у меня ребёнок-инвалид с серьёзнейшим
диагнозом «детский церебральный паралич», которому необходима
специально оборудованная квартира, Дракин с Решетовым просто игнорировали.
Но военный судья, выслушав наши доводы, принял верное решение - восстановить меня на военной службе!

- Ретивый ваш Решетов! - прокомментировал поведение полковника прокурор, когда мы вышли из суда.
Дракин, заслыша это мнение, как-то радостно хмыкнул.