...Тени в углах пивного зала заставили друзей вспомнить о завтрашнем дне, отчего безработный Николай вновь запечалился. Он не в силах был противиться судьбе, не обладал искусством уклоняться от её ударов, а последние события совсем надломили его. Валентину не составило труда уговорить его пойти к нему в гости переночевать, ибо не стоило в таком виде показываться дома перед детьми и больной женой. Всё одно он трое суток должен был дежурить в охране.
Хозяйка, нечаянно бросив взгляд на окно, вздрогнула, будто что-то увидела. Удивлённо вскинув брови, она поднялась из-за стола и прошла к окну. Отдёрнув занавеску в сторону, настороженно стала всматриваться в темноту за оконным стеклом. Постояв так некоторое время, женщина, плотно задёрнув занавески, вернулась на место. Мужчины насторожились.
— Что там?
— Да ничего, от вашего дыма голова кругом пошла. Спать пора ложиться, вот что. Тебе-то можно до обеда дрыхнуть, а товарищу домой пораньше надо. Я ему на раскладушке постелю, вон у печи, — она вновь встала и прошла в сени. Разговор как-то сам собой иссяк. Друзья молча курили, пуская струйки сизого дыма в потолок. Из сеней донёсся шум: грохот упавшей скамьи, вёдер стоявших на ней и последующий взрыв женского негодования. Валентин вскочил и, вдавив окурок в блюдце служившее пепельницей, со вздохом двинулся к двери.
— Сколь раз говорила: — не можешь сам смастерить новую скамью, то пригласи Степаныча, он мастер на все руки, что угодно сотворит. Бутылку поставил и всё, дел-то!
— Ну да, вторую неделю в загуле твой мастер на все руки! Повезло человеку, чего-то там выиграл по лотереи. Гуляет, позавидовать можно.
— Ну, вот и дошёл бы до него, узнал, где счастливые билеты продаются, живёт-то через два дома. — И обращаясь к Николаю. — Какой дом у него красивый, загляденье, крыльцо резное, наличники на окнах расписные. Одним словом сказка, вот что значит золотые руки. Слабоват, однако …— и женщина пощёлкала пальцами себе по горлу. Сей знак всем понятен.
Хозяева и гость стали укладываться спать. Свет потух.
А в саду у окна стоял ангел и плакал над людскими судьбами. По лицу его текли слёзы и, срываясь с бледных щёк, падали на землю, в полёте обращаясь в жемчуг. Высокая, давно не кошеная трава скрыла до времени эти застывшие капли скорбного благочестия.
Когда свет в окне погас, ангел не вернулся к своим небесным коллегам, а тропой, что привела его к дому, вышел на улицу и, недолго раздумывая, двинулся в сторону, откуда пришли мужчины. За щербатым штакетником своих новых знакомых вырос вполне приличный забор с воротами и калиткой, здесь пахнуло запахом бензином, за створками ворот явно стоял автомобиль. Ангел проследовал дальше. Вот здесь хозяева наметили строительство каменного дома, о чем говорили поддоны с белым кирпичом. Возле следующей калитки остановился. Небесный странник сразу узнал дом по описанию Лидии, жены Валентина. Действительно мимо не пройдёшь, засмотришься, а сейчас при лунном свете всё кажется таким сказочным, будто в Берендеево царство попал. Но это снаружи. Обретя свой вид, не видимый для простого человеческого глаза, ангел вошёл в дом. И тут же на веранде споткнулся о лежащее при дверях тело человека. Это и был искомый Степаныч, мастер на все руки. По всей видимости, у него не хватило сил доползти до раскладушки, стоявшей здесь же, вдоль стены. Плетёный из цветных лент половичок служил мастеру и одеялом, и подушкой. Ангел не трогая и не переворачивая тела, возвёл руки к небу и из лежащего мертвецки пьяного плотника поднялась физическая оболочка и повисла в воздухе колыхаясь от сквозняка словно стираное бельё во дворе на верёвке. Небесный житель как одеждой облёкся сей оболочкой и, наполнившись содержанием, та опустилась, согласно земному тяготению, на пол веранды. Вместе с телом ангел приобрёл и навыки мастера, ибо по выражению самого мастера — мастерство не пропьёшь, руки сами знают, что и как делать. На полу остались лежать расплывчатые, полупрозрачные, очертания тела, чуть мерцая в темноте, словно от разрядов тока. В плотницкой личине ангел прошёл в сарай за инструментом и, захватив, в саду за домом, пару досок вышел на дорогу.
Несметные мириады звёзд нависли над землёй, будто небеса, склонившись, старались лучше разглядеть происходящее там внизу. Месяц, выстилая под ногами шедшего человека серебряную дорожку, освещал путь. Человек спешил. На плече он нёс доски, а в руке деревянный ящик с плотницким инструментом. До рассвета оставалось чуть более часа. Нужно успеть выполнить задуманное. А может предначертанное?
Ангел в личине плотника споро приступил к делу. В это время суток, в предрассветный час, даже стража, стоя на часах засыпает. Поэтому никто не потревожил его во время работы.
Восток бледнел. Уставшие звёзды угасали под вуалью рассвета. Оставшаяся в одиночестве Венера, блеснув своей красотой, галантно распрощалась и медленно растаяла. Ангел закончил работу. Отремонтированные мостки встретили вылетевшие из-за горизонта первые солнечные стрелы. Довольный содеянным небесный странник вернулся в дом мастера с золотыми руками и, вернув физическую оболочку хозяину, перенёс его тело на раскладушку, при этом оставил в его теле небольшой поминок, подарок на будущее — отвращение к алкоголю. Выполнив сии действия, ангел взмахнул крылами и исчез, его ожидали ежедневные рабочие дела рядового ангела Небесной рати.
Утром хозяин, ещё не отойдя после вечернего возлияния, в трусах и майке вышел проводить гостя до калитки. Они простились, пообещав друг другу в случае надобности обращаться за помощь. Николай, засунув руки в карманы и жадно глотая освежающий, своей прохладой, воздух побрёл навстречу новому дню. Валентин вернулся к дому, по ходу сорвал с ветки яблоко, надкусил и, скорчив кислую мину, бросил на влажную землю под дерево. В консервной банке, что служила пепельницей стоящей на крыльце, нашёл приличный хабарик от Примы и мятый коробок спичек. Усевшись на скамейку под окном, устало вздохнул, растирая голую грудь. Опухшее, небритое лицо его с красными глазами выражало страдание. Дрожащими руками достал спичку и пытался зажечь, чиркая по коробку. Пальцы не слушались, спички ломались. В конце концов, коробок выпав из рук, скользнул под скамейку. Негромко выругавшись, мужчина встал на колени, шаря руками в траве.
Лидия не спала, она просто лежала с закрытыми глазами — вставать раньше времени не хотелось. Ещё минут десять можно понежиться в постели. Отчего-то сегодня она ощущает в себе, в своём теле, какую-то лёгкость — нет гнетущего состояния присущего обычным ранним сборам на работу. Она потянулась, ногами достав до кухонного буфета, откинула одеяло и, задрав ноги, стала рассматривать на них свои хорошенькие маленькие пальчики. Она то сжимали их, то разжимала, растопыривая в разные стороны. Было забавно и смешно это видеть. Улыбка играла на лице женщины. Неожиданно раздавшийся крик с улицы разрушил создаваемые воображением довольно-таки смелые картинки фривольного содержания, и прогнал с лица блаженную улыбку, сменив на испуг и растерянность. Не успела она встать с кровати, как в комнату ворвался Валентин с безумно горящими глазами. Подскочив к Лидии, он пал пред ней на колени, чем усилил возникший страх, и протянул к её глазам крепко сжатый кулак. Медленно разжал пальцы и на его мужицкой, не очень чистой мозолистой ладони лежала горсть, не менее дюжины, нежно переливающихся всеми цветами радуги, крупных бусин.
— Смотри…
Женщина осторожно взяла одну из них, подошла к окну, чтобы лучше рассмотреть невиданное чудо. В лучах солнца перламутровый шарик заблестел заискрился радужными бликами, будто ожили живущие внутри светлячки.
— Да это же жемчуг! Боже мой, жемчуг! Настоящий! — в восторге прошептала она и, повернувшись к застывшему в немом восторге Валентину, уже строгим голосом спросила:
— Где ты это взял?
— Там, под окном, в траве у лавки. Откуда они там взялись ума не приложу, — ответил Валентин поднимаясь с колен. — Пойдём, посмотрим вместе, может там ещё есть…
Николай шёл асфальтовой дорогой, что вела с окраины к оживлённым городским магистралям, овражек, что в глубине своей приютил уже знакомый нам ручей, пересекал железобетонный мост, построенный владельцами новый коттеджей, соединяя дорогу. Приятно для слуха мимо прошуршала иномарка, сбив пыль с придорожных лопухов. Из них вдруг выскочила кошка, чёрная словно чертёнок, пересекла дорогу, остановилась на краю асфальта задрав хвост трубой, исподлобья посмотрела на приближающегося человека, как бы ожидая его реакции и дождавшись, что тот, заметив её притормозил, скрылась в заборной щели. Николай был не из тех, кто верит в приметы, но в этот раз пристальный кошачий взгляд заставил его свернуть с дороги на тропинку, ведущую к старым деревянным мосткам, да там и путь, ведущий к автобусной остановке, был короче, не зря все местные пользовались этой тропой.
Подойдя к краю оврага, Николай остановился, залез в карман пиджака, пошарил, ища сигареты. Извлёк мятую пачку Примы с одинокой полупустой сигаретой. Закрутил пустующий уголок и прикурил. Глянул на темнеющее дно оврага, откуда тянуло холодком, и ступил на дощатые мостки. Неожиданно налетел сильный порыв ветра. Вблизи росшее дерево зашумело листвой, и с его ветвей слетела стая ворон. Она поднялась над зелёной кроной и, резко повернув, лавиной обрушилась в низ. С дьявольским карканьем пронеслась над головой человека, чуть не задевая его своими крылами. Николай инстинктивно закрылся рукой; выронив окурок, шарахнулся в сторону, но крепкие перила остановили, предотвратив падение. Стая черных птиц взмыла вверх, сделала круг, другой над оврагом и рассеялась по сторонам, будто и не было. Николай остался стоять на мостках в растерянности.
Со стороны, откуда он шёл, послышался крик:
— Постой!
Следом за ним бежал Валентин, спотыкаясь на каждом шагу и поправляя на ногах стоптанные тапочки. Он как был в трусах и майке, так и выскочил на улицу за товарищем. Подбежав и схватившись за грудь прохрипел:
— Погоди, дай отдышаться. Щас расскажу… — и, сделав несколько глубоких вздохов, он, ткнув друга в бок, разжал кулак. В глаза Николая брызнуло радужное разноцветие, отражённое, будто от горсточки снега в солнечный морозный день, белоснежных жемчужин лежащих на ладони.
— Лидуська сказала, что сегодня ночью к нам приходил ангел, она видела его, он стоял за окном и плакал. Это его слёзы, как она говорит, а я верю ей, они превратились в жемчуг. Видно услышана твоя вчерашняя молитва, пробилась она сквозь тернии суетных прошений воссылаемых к Богу, не словами, а своим душевным расположением обратил ты на себя внимание. На, возьми, это твоё, тебе нужнее.
Николай с растерянным видом стоял, хлопая заслезившимися глазами и не знал, что в таких случаях делают и что говорят.
ЭПИЛОГ
По окончанию этой истории призывают нашего ангела в небесную канцелярию и объявляют, что он успешно прошёл
