Исповедь лабораторного мышонка

больше никогда не рассеивалось. Началась повальная и жестокая охота за добычей. Но то были не Совы. Двуногие с сачками преследовали их, как изголодавшиеся волки овец, и попересажали в клетки. Команда поймала 6 самок и 8 самцов из хомячьего семейства. Среди них был и сам Снортимер. Его родителям удалось скрыться и убежать, а его вместе с братом и сёстрами навсегда забрали в исследовательский центр.

- Но Снортимер не внял моим мольбам, - продолжал Бреймус. - Записку, что попалась ему на глаза, он разорвал в клочья, тем самым дав понять, что я, а также мы все, нуждавшиеся в помощи, не имеем для него никакого значения. Наша гибель в его глазах выглядела так, если бы он раздавил мотылька и нисколько бы о том не сокрушался. Хотя, насколько мне было известно, его соратникам было гораздо тяжелей, чем нам - Белые Халаты специально заражали их тяжёлой формой людских болезней, дабы найти средство сбросить в очередной раз бремя своей смертности. Помню, как-то раз очутились мы с ним в курительной машине.

Это, скажу я Вам, подобно тем газовым камерам, где массово травили двуногих и сжигали в крематориях тонны порченного мяса. На мои глаза наворачивались слёзы, Снортимер сопел и едва мог дышать. Я искренне опасался того, что в любой момент он разлетится на части, подобно его собрату, положившему свою жизнь на алтарь науки в предыдущем опыте. Отлично помня ранние эксперименты, я зажал нос себе и Снортимеру, и мы оба рухнули на пол. Я заключил его в свои объятья, хомяк не сопротивлялся, и мы лежали так до последнего, пока над нами струился ядовитый никотиновый пар. С нами было несколько самок в положении. Они не выдерживали данного кошмара и падали, как подкошенные, наземь. Я закрыл глаза и размышлял только об одном, только одного жаждал я и остальные грызуны - чтобы это все, наконец, поскорее закончилось.