дружно засмеялись.
- И я тебя!
- И я вас, Светь, Яр!
- Постойте! Так нельзя расстаться! Ведь назавтра мы будем уже другими! А этот день – десяток первого вересня – день нашей великой победы над всем злом мира! – Яр повернулся в сторону, к становищу
354
Соколов. – Болеслава! Ладослав!
Светь и Радя поняли и поддержали его:
- Боля! Лад! Руд!
- А Месеслав где? – спросил Яр.
- Да с Болей, конечно!
Вскоре явились четверо дружинников, и Яромир, ничего им не объясняя, велел идти за собой.
- Чего он хочет? – шёпотом спросила Болеслава у Ради.
- Объявить победу, - так же тихо сказала та.
Пройдя сотню саженей, они оказались у костров Лебедей и быстро нашли Вертя и Лежеслава: по шуму да ещё по десяти тёмным взгоркам – асилкам из охраны Мерара, которые молча сидели поодаль от огня.
- …Два десятка восемь стрел выпустил! – рассказывал предводитель косматого воинства. – И все два десятка восемь – в шеи врагам. А куда ещё? На груди – колонтарь, на голове – шлем… А-а, друзья! И Светь с вами! Садитесь, садитесь, у нас и каша поспела.
- Вертимир! – твёрдо сказал Яр, не присаживаясь.
- Что, старший?! – удивлённо глянул тот.
- Вертимир, Лежеслав! – посмотрел Яр и на другого своего дружинника-Лебедя. – Я поздравляю вас с удачным завершением нашего Южного похода и с великой победой над Тёмной силой!
Лежь растерялся и смущённо улыбнулся. Он был одним из тех. кого мало замечали в походе, кто больше слушал других, чем говорил сам. Но в каждой схватке он надёжно делал своё дело и прикрывал тех, кто рядом. А когда у Подземной дороги Радя сказала одноплеменникам, что может быть полезной в лесной войне и потому не отправится на Север с Вертем, только Лежеслав спокойно согласился спуститься в подземелье к самоладу.
Верть вмиг осознал, с чем пришли к нему бывшие соратники по походу. Осознал и, не стыдясь малознакомых Лебедей вокруг, которые, не умея держать в руках меч, пришли ратиться с Чёрными, не стыдясь ни их, ни своих друзей, заплакал.
- Яр… старший наш… Светь… ты ж как Коляда когда-то… Радя… Я вас так люблю! Да наш поход – лучшее, что было в моей жизни!
Он подскочил с места, Лежь за ним, и, все они, обнявшись, встали в круг и радостно захороводили-запрыгали.
- Победа! Сва! Сва! Сва-а-а! – ударил дружный крик по темени ночи, по склону гор, по стене Леса и – понёсся по Равнине до самого северного Моря и далее, туда, где среди белой воды высился древний Алатырь.
Жили ли на нём ещё боги света или уже перебрались на Юг, туда, где у высокой, купавной горы поставил себе шалаш старый Гостомысл, - то нам неведомо, но от Моря до Моря, от края до края Земли неслась уже весть о Великой рати и о победе Яриев над Чёрными. Неслась ветрами и птицами, людьми и зверьём, богами и духами. И весь мир осознавал – есть кому
355
постоять за Праведь, которая скрепляет две части мира – Явь и Навь, и на которой держится вся Подсолнечная…
…А становище у Омогдани стихло и погрузилось в сон. Спали и победители, кроме дозоров и сторожей, спали и те, кого они одолели. Собирался отдохнуть и неугомонный Светимир, который даже верного Лада отправил к семье. В тот самый миг, когда все дневные заботы были обдуманы, а дела грядущего дня намечены, когда Светь бросил уже на траву свою накидку, прибавив в костёр сухих дровин, в тот миг из мрака ночи, блеснув оружием, вышел маленький человечек, ещё в шлеме и колонтаре.
- Вербор? Присаживайся. Не было времени переговорить с тобой о великом свершении этого дня.
- Добре, Сокол. Это наша общая победа, и я уже говорил своим ратникам, что теперь мы не одни в самых глубоких наших пещерах. Есть люди…есть асилки. И все мы теперь – часть светлого мира. Ведь и Китоврас – тоже обитатель Ирия, как ваши Белые боги.
Он подошёл ближе и ласково, хотя и устало, улыбнулся.
- Ты сиди, а я обниму тебя, - он прижал голову Светя к своей груди. – Поздравляю…друг и брат.
- Поздравляю, Правитель гор.
- Вот. А теперь сяду: ноги не держат… У вас погибли ратники. Я пришлю золото и каменья их родным: пусть положат у истюканов ваших богов в Святилищах… В тех, которые вы возведёте на Юге.
- На что?
- Пусть их души взлетят в Ирий в блеске золота, как блеснула их жизнь здесь, на Земле. Да и богам будут приятны приношения, которые нетленны.
- Хорошо.
- Тогда другое. Мы тоже переселяемся туда, где теплее – в южные отроги Пояса Рода. Наши пещеры остаются пустыми. Когда ваши родичи соберутся на совет и будут решать, как поступить с Чёрными, передай моё мнение. Простить и отпустить злотворцев теперь нельзя: на каждом из них кровь десятков и сотен безвинных людей. Мои предки когда-то поддержали в большой войне чёрных богов, и все гмуры по воле победителей оказались под Землёй на многие тысячи лет. Думаю, теперь мы прощены. Более того – теперь мы вместе с вами победители виева сына. Он получил расплату за содеянное зло твоею рукой. Остальные пусть получат расплату волею ваших родичей.
- Что же ты предлагаешь, мудрый Правитель?
- Я предлагаю предать их собственной совести и лишить того, против чего они обнажили мечи – солнечного света. Велите им заселить наши пещеры и не выходить из них, кроме ночных охоты и рыболовства. Хотя через несколько лет Холод покорит эти места, покроет всё белой водой, и только в пещерах можно будет выжить. Мы оставим многое из наших пожитков. Там есть вода, земляное масло для пламенников. Какое-то время Чёрные ещё
356
смогут сеять поля в горах. Знаю, многие из них обратили в жёрухов своих жён, сестёр. Жёрухи из Южных вернутся в свои селения. Пусть с ними уйдут те, кто желает. Но, верно, жёны из далёких восточных племён останутся со своими мужчинами-хозяевами. Тогда их род продолжится. Не останутся – пусть исчезнет вовсе пагубная сила. Это уже решать богам, а не нам. Мы же, пользуясь Прямой дорогой, Подземной, по-вашему, обязуемся присматривать за Чёрными и убивать тех, кто посмеет выйти из-под Земли.
- Не скрою, Правитель, я много размышлял о наказании чёрного войска. Решил, что старики-родичи сумеют что-то придумать. Старшие Южных и Западных, горячась, говорили за то, чтобы загнать всех в Лес и предать воле Велеса. Пусть выживет тот, кого простят высшие силы. Но асилки очень помогали нам в Великой рати. За что обижать их таким соседством? Твоё предложение я непременно передам родичам, потому что оно в меру жестоко и справедливо. И мне оно по нраву. Эти гадники десятилетиями жили чужим трудом, и давать им волю сразу – опасно. К тому же число их весьма велико.
- В наших горах им хватит места. Вот только жёрухов не будет рядом. Если Чёрные научатся трудиться сами – выживут. Всё просто: к чему будет их стремление – к жизни или смерти – то и победит.
- Согласен.
- Тогда последнее.
- Мы расстаёмся?
- Со мною, думаю, нет. Разве ты не станешь на Юге навещать своего брата Меча?.. А рядом те самые горы, где поселится мой род.
- А с кем же?
- Где твои зоркие глаза, Сокол? – улыбнулся Вербор. – Мы же не наедине разговариваем. Шлевала!
Светь оглянулся и – верно, что гмуры лучше всех умеют таиться – не сразу заметил он девушку, дочь Правителя, которая стояла весь их разговор где-то рядом. Даже Холень, подскочивший на оклик гмура, невидяще оглянулся вокруг.
- Мы договорились, Сокол Светимир, что она скажет всё, что желает, при мне и более вы не увидитесь. Когда-нибудь я уйду в иной мир, мои дети станут править моим родом, и важно, чтобы отношения людей и гмуров оставались добрыми.
Он отошёл, но так, что был виден. Шлевала же отмахнулась от приглашения сесть у огня, встав напротив Светя, и он заметил на глазах девушки слёзы.
Но заговорила она с улыбкой. Наверно, и в самом деле, темень и ночь принадлежали гмурам. Яркие и многочисленные украшения, непонятные людям, сотворяли Шлевале особенную привлекательность. А её живые слёзы ранили теперь юношу в самое сердце. Она не скрывала, что Светь нравился ей, с первого же дня, как гмуры вышли на Великую рать. Более того, она была единственной из жён Подземелья в их мужской дружине. Светю говорили о любви Шлевалы, он чувствовал её и сам. На Радю соперница
357
глядела так, что та испуганно бралась рукой за оберёг. Однако подготовка к встрече Чёрных не оставляла Соколу времени даже на постороннюю мысль. Потому-то только в этот миг он подумал, какую боль принёс девушке своим вторжением в Подземелье накануне праздника Дажьбога.
- Шлевала, рад тебя видеть. Я…
- Нет. Молчи. Говорю я, ибо готовилась. Ты – не готовился. Так трудно, - она перевела дух, собираясь перекладывать мысли и чувства на язык слов, после с языка гмуров на человеческий, которому училась у отца уже четыре месяца.
-…Ты, светловолосый, голубоглазый человек, соединил людей и гмуров. Ты напомнил, что все сотворены Родом. Разные боги – не препятствие для…дружества… Когда я узнала тебя, мой мир раздвинулся. Стал широкий и высокий… Теперь я люблю ваши луга… рощи… пение дневных птиц… Я вернусь в Подземелье. Но в сердце несу любовь к Подсолнечному миру… Верю, мы никогда не чужие…
Она тихо заплакала, но не опускала голову и не вытирала слёз: так и стояла недвижимо с печальной улыбкой.
-… Никогда не будем чужие. Потому хочу сделать подарок твоим детям… Они родятся… Это сума с разноцветными каменьями гор. В них красота того мира, где нет Солнца… Они нам как Солнце… Знаю: люди отдают золото, серебро, Весегоры… каменья своим богам. Но дети – и есть истинные боги. Пусть играют самоцветами. Как боги в Ирии… А когда будут взрослыми – отнесут в Святилища. По вашему обычаю…
Она обошла костёр и, заливаясь слезами, протянула красиво расшитую суму. Светь придержал её руку, но Вербор окликнул дочь и увёл.
- Да простит меня Лада за то, что я не люблю её, - грустно прошептал Светимир и постарался спокойно посмотреть на вернувшегося Правителя.
- Вот теперь всё, - озабоченно промолвил тот. – Поутру мы выходим из пещер и тайными горными тропами начинаем свой Южный поход. Я оставлю здесь сына, чтобы ожидал вашего решения участи Чёрных и – при необходимости – ввёл их в наши Подземелья.
- А что же самолад и Прямая дорога? Что вы будете делать с ними?
- Навещать родные места, присматривать за Чёрными… Это чудесное устройство может принести много пользы.
- Опять тайны, Правитель?.. А знаешь? Покажи мне его – этот самолад. Я хорошо знаю всё Каменное взгорье, но где нора к Подземной дороге – не ведаю.
- Ты желаешь теперь ехать туда?
- Я всё равно не усну: растревожился. А ты…
- Я готов выполнить просьбу друга. К тому же сечь не утомила меня: Чёрные ратились больше сами с собой…
- Тогда едем?
- Едем. Только возьму ратников с пламенниками да отдам кое-какие
358
повеления.
…И вот опять Светь в Каменном взгорье, откуда началась цепь событий, доведших его до Великой рати. Однако в месяц свистень здесь было пустынно, безлюдно. Теперь же около того места, где юноша когда-то спрятал Гостомысловы мешки с чудесными травами, гмуры взрыли край возвышения, построили навес, и там постоянно жила охрана. А вместо узкой, неприметной норы, в которую с трудом протиснулись вещун-Лебедь и его внучка, трудолюбивые обитатели подземельного края
