том, что обратили в жёрухов своих родственников. А Чёрные всех их жён и девушек позабирали себе в плен… Поведали, что три их рода ушли далеко к Югу и тем спаслись от чёрного нашествия, что они разыщут их и восстановят свою мирную, угодную Роду жизнь. Меня же просили, - Яр немного замялся, - стать правителем Безлесья. За чудесные ратные умения, за то, что избавил их от Чёрных…
- Да, Бродичам и Резгунам пришлась не по нраву Криведь Аши-Баши, - согласился Светь.
- Им много посулили: коней, снедь, одежду, жёрухов. Однако расхитив
337
Земли Куниц, Бобров, Выдр и других, Бродичи в дележе добычи почти не участвовали. К тому же они за семь десятков лет сжились по-доброму со своими соседями – Южными и почувствовали себя духами зла в их селениях. Известно тебе, что Бродичи стояли до середины Великой сечи с Южными и не вступали в схватку?
- Да, известно. Я много раз бывал в их становищах на просеке и о многом говорил…
- Ты их почти склонил на свою сторону. Там теперь во сне убивают тех, кто желает биться с нами, аркаидами, и стоит за содружество с Подлинными чёрными. Жаль только, Бродичей в воинстве зла – меньшинство.
- Уверен, завтра они перейдут к нам.
- Особенно не уповай. Бросит Аша-Баша их против асилков, и будут биться, ибо не найдут общего языка. Один Верть всего не решит.
- Днём увидим. А легко ли вы миновали воинство Кощего? Большой круг сделали в обход?
- Никакого круга. Я в своей Земле. Прошли, вернее, прорубились вечером прямо по краю. Мы с Мечем впереди, остальные за нами. Сотни полторы врагов в завтрашней битве уже не поучаствуют… Да, но я ещё не всё поведал тебе о южных делах. Когда Бродичи прислали переговорщиков, я сказал им, что мирной жизни они недостойны.
- Вот как? – изумился отваге дяди Светь.
- Именно так… Сказал, что следует им теперь искупить пролитую невинную кровь – бить Чёрных. Тогда мы ещё не знали, что Аша-Баша уже тронулся на Север. Бродичи же отыскали те свои рода, что ушли от Чёрных. И они теперь вместе с десятком моих дружинников под присмотром Огнеславы строят Аркогор. С родичами их я поделил Земли Безлесья, уговорился об обмене: мы им – оружие, плоды Земли, они – защиту наших рубежей. К этому ещё и ратное содружество. Если на кого – на нас ли, на них, на Южных ли – нападёт какой-нибудь враг.
- Здорово! – не сдержал громкого восклицания Светимир, чем пробудил дремавшего рядом Ладослава. – Спи, спи, брат… Всё спокойно.
- Не отдохнёте перед ратью… - проговорил тот и вновь уронил голову.
-… Здорово, Яр. Теперь наш народ сможет переселиться не в опасные, враждебные Земли, а в соседство с друзьями и помощниками.
- Так. Однако, племянник, ты сначала разбей тех, кто за рекой, - он показал рукой в сторону Леса.
- Разобью… Верь: разобью. Утром сама великая Праведь встанет за нашими спинами. А над каждой дружиной будет витать кто-нибудь из Белых богов: Твастырь Сварог, Матерь Сва, мощный Перун, огненный Семаргл, Стрибог с детьми-ветрами… Даже Велес выйдет из дубрав к нам на выручку. А над местом рати поднимется солнцедаритель Хорс, который станет отражать свет от наших начищенных щитов, от больших кусков слюды и слепить глаза врагам.
338
- Слепить? – изумился Яромир. – Верно, у тебя много таких придумок назавтра?.. А вот я избавился от последней заботы, которая мучила меня все последние Луны. Если эта рать – дело твоей жизни, твоё служение светлому народу с Островов, то дело моей жизни – переселение на Юг. Ты прав: Бродичей теперь не стоит опасаться. Юные поверили Криведи двухголового, ввели народ свой в беду, но теперь там правят старшие и мудрейшие, и их правление сильно укрепилось. Они-то и велели этим пяти сотням своих ратников идти со мной и вызволять остальных Бродичей из плена зла. И старики те, родичи, хорошо понимают выгоду нашего с ними соседства.
- Если так, то от какой заботы ты избавился? Что беспокоило тебя в будущем переселении?
- А ты не помнишь о моей промашке?.. Верно, помни о своих, а моя – для моей совести… Кики-мары, болотные бабы ёжки. Они оставались на нашем пути на Юг непреодолённой трудностью.
- Да ведь теперь есть просека. Мы пройдём по ней, а не вдоль гор, и те чудища будут в стороне.
- Не будут. Их нет больше.
- Нет?.. – изумился Светислав. – Куда они исчезли?
- Светь? А ведь мы и в самом деле не отдохнём. Ночь уже в середине, а нам ещё весь день махать мечами.
- Вот только это расскажи, и будем спать. Любопытно весьма. Да и ото сна я давно отвык. После войны высплюсь.
- Куда там, выспишься… То свадьба, то переселение на Юг. У тебя ещё много дел, друг мой, - Яр тихо засмеялся.
- И о свадьбе знаешь… Что же? Сам свёл меня с Радей… А спать я буду в старости, когда не останется уже сил что-то делать для народа. Сон – не для юных. Юным мало дня.
- Красиво говоришь. Мудрый Гостомысл многому тебя научил. Да только для ума мало разумного и опытного наставника. Главное – ты смотришь в мир широко раскрытыми глазами и впитываешь всё в нём куда быстрее одногодок. Вот и мой Меч такой же. Я и обиды не держу на него, что бросил мать и рванул за нашей Дружиной в одиночку по страшному Лесу. Это – его путь. А поперёк воли богов я не встану… Видел бы ты, Светь, какое уважение к Мечу среди Южных. Старики – родичи да вещуны – с ним советуются. И тому верная причина. До него Южные решили примкнуть к нашим племенам, раствориться среди Соколов, Воронов, Уток… А мой сын объявил: не может исчезнуть целый народ, верный Белым богам. Скольких он вызволил из плена! Скольких он обучил ратному делу, чтобы погубить больше Чёрных!.. И сюда пошёл – за жёрухами-Южными да чтоб ратники Южных участвовали в Великой победе над Кощим как великий народ… Ты завтра будь уверен в нас с сыном: мои Бродичи да дружинники – умелые ратники. Но три сотни Южных равны тысяче Западных. Все юны, но
339
отважны, как звери-скритени из Безлесья, разумны, как взрослые мужчины пяти десятков лет, да ещё и горазды на придумки. Для ударов в бок, если Чёрные где прорвутся, они лучше всех.
- Вот и пошлёшь их, куда посчитаешь нужным, Яр. Под твоим началом они будут. А двоюродный брат мой – ты прав – очень быстро учится всему в жизни. Он за эти четыре месяца вырос на четыре десятка лет. К тому же рядом с ним не было, как со мной, тебя и Гостомысла.
Яр улыбнулся: добрые слова о сыне были явно приятны ему.
- А кики-мар тоже Меч уничтожил, - вернулся он к своим рассказываниям. – Дошли мы по просеке до того места, где в трёх десятках вёрст к Поясу расположена проклятая топь, место гибели славных Вершеслава и Селеслава. Молвлю я своим: потратим день, вернём должок. Ратники согласились. Я взял только тех, которые шли на Юг в Дружине. Приехали на край болота. Соорудили два плота. На одном я с тремя друзьями, на другом Меч – тоже с тремя… А нас будто ожидали: вновь крики, грязь да всякая нечисть летит в воздух. Но мы на плотах шалаши построили, плаваем спокойно да копьями и мечами меж брёвен и по сторонам разим и разим. Три поры так продолжалось. Вся болотина покрылась трупами ёжек. Но пока всех не перебили – к берегу не вернулись.
- …Дались они тебе?.. – не сразу отозвался Светимир, удивлённый этой жуткой лесной схваткой. – И всегда ты, Яр, изничтожаешь всех, кто на нас поднимает руку.
- Так и будет, племянник. Пусть умные уважают нас за силу и веру, а неразумные – боятся наших силы и веры. Так я поступал с асилками. Так сделал с ёжками. И на Юге – то же самое. «Знайте, – объявил я старшим Бродичей. – Мы будем вам верными друзьями и никогда не позаримся на луга, где вы тысячи лет пасёте свою животину. Но один раз поднимете на нас меч – я всё Безлесье с огнём и оружием пройду во все стороны, и исчезнете вы с Земли, будто не родились никогда. Потому что боги нас хранят, а мы угодны им светлой и праведной жизнью».
- Ты уж чересчур их запугивал.
- Не я, Светь. А Гостомысл. Отступники из Южных и жёрухи поведали Чёрным, Аше-Баше, что с нами пришёл с Севера «летающий вещун». И Правитель-уродец послал Бродичей не только отомстить нам за гибель Анкароха, но и на поиски и пленение Гостомысла.. Знал бы Аша-Баша, что старик летает под Землёй, наверно, устрашился бы нашего знакомца-Лебедя, – усмехнулся Яр.
- Да, какие-то смутные разговоры о «вещуне с Севера» я слышал в их становищах. А ведаешь, как они готовились к покорению Южных?
- Как же?
- Нашу речь с Кощим перекладывал с языка на язык человек из Чёрных по имени Гарамуз. Оказалось, он три месяца перед нашествием на Южных жил среди них, научился языку, обычаям. В племени Белок, где он поселился,
340
переложитель говорил, что его племя перебили Чёрные и мало кто спасся. Тут же и рассказывал Криведь Аши-Баши, что Чёрные – лучший народ, надобно жить чужим трудом, обращать других людей в жёрухов, слуг. А говоря так, Гарамуз примечал, кому эта Криведь придётся по душе. После говорил уже с такими людьми, склоняя их к отступничеству. Так сдружился он с племичем Белок Сетомиром. Потому Сетомир до последней поры не отправлял своих на Великую сечь с Чёрными. Да другие родичи вовремя смекнули об отступничестве своего старшего...
- Вона как… - вздохнул Яромир. – Измена вползает медленно, да жалит больно…
- И ещё слышал я в становище Чёрных как-то раз, будто этот Гарамуз сильно влияет на Ашу-Башу, едва ли не правит им. Ведь он как переложитель, который легко усваивает чужую речь, держит в своих руках и переговоры с другими племенами, и посылку лазутчиков к ним.
- Так ли это – точно не ведаем, - сказал Яр. – Однако возможно. Ведь человек, который желает править другими, имеет в душе много изъянов, темнеет душой. Потому духи зла или лукавый помощник легко могут влиять на него. Только светлая душа неуязвима… Что же, племянник мой, скоро заря. Великая рать ожидает нас. Надо отдохнуть немного.
- Да разве я засну? Десяток и две тысячи жизней здесь и ещё десятки там, на Равнине, зависят от моих умелости и разума. Как тут заснуть?.. Ты же отдыхай. Только вот что ещё. Вчера… Нет, уже два дни назад был праздник Рода и Рожаниц…
- Да, девятого. Мы приносили жертвования…
- Испей, Яр, из этот особенной чаши с жертвенной сытой ради славных богов, дарующих жизнь и хранящих материнство и отцовство… Я хотел выпить это перед схваткой, чтобы Жизнь одолела Смерть. Но тебя не было рядом с нами на празднестве. Все вещуны собирались в Святилище нашего рода и молили богов об избавлении от тёмной силы. Потому испей ты.
Яромир принял из рук племянника древнюю, потемневшую от времени чашу и задумался.
- …При таком питье, - проговорил он, - надо вспоминать в себе, в сердце о любимом человеке… Что же. Да продлят Белые боги дни Венцеславы, моей любезной жены и матери моих шестерых детей. Восславим же, племянник, богов Света и родовую птицу Сокола.
С этими словами он выпил, подарил последние капли Матери Сырой Земле и сказал, улыбнувшись:
- Давно мы так задушевно не говорились с тобой, Светь. С тех самых пор, как наши родичи начали упрекать меня, что усиливаю берёжу для подмены их правления своим.
- Несправедливы были эти упрёки…
- Обожди. Я не о том… Хотя старики-родичи были правы. Ясно, я не собирался ослаблять их правление, но кое-что новое в моей душе они
341
приметили. Старики всегда мудрее юных. А ещё мудрее боги. О них скажу тебе…
Видно
