Тридесятое царство (окончание)

отвадить Ашу-Башу от посылки больших отрядов в погоню за нами. А погоня, которая недавно ушла от нас, едва им не удалась. Предки и их заклятье спасли нас в этот день, но вряд ли такие рощи будут встречаться ещё… Я уповал на Велеса, не умея придумать выхода, но могучий бог не станет всякий раз оберегать людей, которые и сами имеют разум да ещё и оружие.
                                                        320
  - Численный урон мы Чёрным не нанесём: мало нас. А с Бродичами и
другими соседями Южных ты уже не раз переговаривался, и они обещали в случае большой рати уйти от Кощего. Так может, нам стоит устремиться к своим, на Север, да готовиться к встрече злого воинства?
  Дружинники оживились: видно было, что слова Болеславы нашли в них отклик. Да и избавление от погони в этот день далось с превеликим трудом. Но Светимир, Лад, Радя, Месеслав и другие не согласились.
  - Уверен, что наши племена уже готовятся к большой войне. Чем мы им поможем? Теперь там всё будет зависеть от кузнецов. И берёжи с буярами из Соколов и Кречетов осталось немало. Есть кому научить владению оружием. А здесь другое дело. Уйдём мы – Чёрные через два-три дня перестанут опасаться духов и говорить между собой о том, что Лес, природа, боги, которых отменил Аша-Баша, - все препятствуют их походу, все объединились против них. Нам следует поддерживать и развивать в них и эту робость перед своей будущей судьбой, и сомнения в верности того, что делают… Если поначалу я всего более их стращал, то теперь взываю к совести и Праведи, напоминаю о родственниках, которых они погубили, о матерях, сёстрах, которых они отдали Подлинным чёрным в жёрухи… На этом пути, чувствую, с меня и вас, друзья, куда больше будет пользы нашему народу, чем от простого истребления врагов. Вот и роща эта. Да теперь много дней Чёрные будут передавать друг другу, что Велес хранит Яриев, и даже маленькие муравьи защищают их. И когда я втайне заявляюсь в какое-нибудь из их становищ, никто не посмеет обнажить оружия, даже старшие. Сяду у костра, начну говорить, что хочу. И будут внимать. Причём не как врагу.
  Светь обвёл дружинников глазами и убедился: все были согласны. Однако ясно было, что воротившийся отряд Кощий вновь пошлёт в погоню, жестоко наказав его старших и поставив других, которые не поверят в силу неподвижных дубов. А раз так, значит, надо выдумать такие уловки, чтоб безопасно сближаться с людьми, идущими по просеке, и без потерь уходить в глубь Леса.
  - Радя, - продолжил Светимир. – Травы и порошки твоего деда Гостомысла уже не один раз нас выручали. И когда говорили с Кощим в его жилище, и теперь, в их северном походе. Есть у тебя ещё что-нибудь подобное тому, что вызвало судороги у лошадей на озере?
  - Мало, Светь. Леж-трава вызывает сонливость, если растворить её в воде да испить. А от ириса, которого и здесь немало, у болот, бывает слабость, тошнота…
  - Думаю, у нас теперь одна защита – вода. Реки и озёра. Испортив на короткое время воду – оторвёмся от погони и испугаем врагов невиданным.
  - Мы устрашаем Чёрных как бы духами, а самих духов природных стихий почти и не просили о помощи… - усмехнулась Радислава.
  - Ты можешь призвать их? – спросило враз несколько голосов.
  - Ветры призывала… Деревьям внимала, хотя трудно это: медлительна и малопонятна их речь… Знаю ещё стародавние мощные заклятья, которые
                                                            321

могут… Но о этом, друзья, нельзя говорить вслух.
  - Что же, - Светь поднялся, - нам не говори. А новых помощников в Лесу сыскать попытайся… Погляжу, ушли ли Чёрные.
  Он вынул из котомки кусок слюды и, выбрав дуб повыше, начал взбираться наверх. И верно – дерево было необычным. Старший не слышал подобно Раде его голоса, не то, что целой повести о прошлом возвращении аркаидов на Острова. Не слышал даже короткого слова. Однако его охватило стойкое ощущение, что это – живое существо, которое слышит и видит человека. Светь стал бережно хвататься за ветки, стараясь ничего не обломить, и повинился шёпотом: «Не укоряй меня, старый и мудрый великан, что тревожу твою кору-кожу и ветви-руки: мне бы только оглядеть всё вокруг, нет ли врагов…»
  Вершина рядом. Кудрявые головы прочих деревьев ниже Светя. Он удобно устроился и, поймав слюдой лучик Солнца, начал искать по Лесу, не отразятся ли шлемы, щиты Чёрных или сбруя на их лошадях. Но вокруг только простиралось зелёное море. Не видно было и просеки. Ещё бы: упорная погоня загнала Дружину далеко вперёд, и воинство виева сына в этих местах появится только завтра к вечеру. Навстречу Чёрным Ярии не пойдут: пускай отдохнут кони. Ослабели они на редкотравье в чащобах, где больше низкорослого кустарника да мха. «Да, всем – отдых, - решил Светь, спускаясь. – Отдых и раздумье…»
  …В ту самую ночь, когда по Лесу рыскали в поисках Яриев пять тысячных отрядов, Аше-Баше донесли, что среди воинов в становищах и в движении распространился один и тот же разговор: не стоило им покушаться на жизнь сына Велеса, лесной бог покарает их всех и, наверно, уже изничтожил все те отряды, потому что ночные Небеса посылают особенный знак – падение множества ясочек. Знамение то виделось всем Севером и сильно помогало силам добра и Праведи. Гмуры и вещуны «птичьих» племён, глядя туда, откуда ожидалось злотворное войско, радовались и говорили о том, что это – знак падения самозваного бога и его чёрных ратников, возомнивших, что миром может управлять человек. Асилки, с трудом понимая разъезжавшего по их селениям рыжеволосого Мерара, вдруг осознали его право повелевать ими и начали готовиться к войне с теми, кто решил захватить Лес и разрубал его на две части. Радовались и Южные, которые доубирали уже остатки урожая и занялись теперь восстановлением разорённых селений.
  - Так много ясочек разом падает. Ведь Аша-Баша только на середине пути к моей Равнине. Что же это означает? – спрашивал в ту ночь старший дружины Южных-Сеятелей Мечимир племича Куниц мудрого старика Надимира.
  - Если на середине,- отвечал тот спокойно, - то битвы Чёрных с твоим народом ещё не было. Тогда может быть только одно объяснение этого знака смерти: гибнут души тех, чьи тела пока вроде как живы. Сколь ясочек упадает, столь душ в эту ночь грозный Бода-Велес уводит в мир Нави…

322
Твоим Соколам легко будет одолеть рать Аши-Баши, ибо бездушная она теперь, полумёртвая…
  Но более всего дивное небесное явление поразило самих Чёрных. Ясочки летели в сторону Пояса Рода прямо над их головами, и все предугадывали в этом собственную гибель. И дальнейшие недобрые совпадения только подтвердили такие страхи. Сначала воротились отряды, которые не настигли Яриев. После пришла та тысяча, которая упёрлась в заповедную дубовую рощу и была изгнана злобными рыжими муравьями. Аша-Баша в ярости казнил весь десяток сотенных, что вели тот отряд, поставив на их место новых, и велел тут же возобновлять погоню, которая, по его разумению, не удалась только из-за бестолковости воинов, но не по причине вмешательства лесных богов. Последующие события не только усилили среди чёрных ратников ужас перед Лесом, но и поколебали безбожие самого двухголового, который давно уверил себя, что мир живёт только его велениями. Разом отказались рубить просеку все полторы тысячи мужчин-жёрухов. «Мы не Отступники! И убивать наших братьев вас не поведём!» – заявили они и, бросив топоры и пилы,  посели, готовые к смерти. Мара, пользуясь велением Правителя,  взяла светлые души каждого десятого из них. Однако жёрухов-Южных на сломила эта страшная казнь, они были готовы погибнуть все. Кощий решил было продолжить избиение, но нашлись советники, которые сказали о невыгодности кровопролития: гибель этих мужчин показала бы всему чёрному войску силу духа их противников. К тому же постоянное бегство жёрухов, которые принадлежали ратникам, шли с ними и были услужниками, резко уменьшило число пленных, и многим Чёрным приходилось уже самим стряпать и вести повозки по пенькам и впадинам рек.
  И Аша-Баша впервые смирился с неповиновением: мужчин, рубивших просеку, распределили по войску для разного труда, а валить деревья теперь решено было всем отрядам в свой черёд. Кроме Подлинных чёрных.
  Кто сказал, что у зла не бывает напастей? Бывает. И ещё больше, чем у добра. Напасти Чёрных продолжались. Вдруг оказалось, что снеди, захваченной у Сеятелей, почти не осталось. Хотя брали её даже не на два месяца Лесного похода, а более того. Неизвестно было виевичам, что дети и подростки-жёрухи, которые днями и ночами раскладывали костры, ставили котлы и занимались варевом, всякий миг старались бросить хоть горсть крупы под ноги лошадям или в траву. Оставалась животина – коровы, овцы, которых гнали с собой. Но мяса Чёрные ели всегда много, варили и жарили лишнее, оно не сохранялось в летнюю жару, к тому же недобрый лесной воздух, плохая дорога и худая пасьба приводили к отощанию и хворям животины. Так что мяса оставалось не более как на одну Луну, половину месяца. Значит, необходимо было охотиться. Собирать плоды, ягоды, грибы и всякое растенье воинство, не привыкшее трудиться, вовсе не желало, а пускать для этого в Лес детей-жёрухов опасалось: сбегут. С неудовольствием – затягивается время похода – Кощий объявил о пропитании охотой. Но вот
                                                          323
тут-то и начались главные напасти. Охотиться начали – на самих Чёрных – три десятка Яриев. Из-за каждого дерева могла прилететь гибельная стрела, бившая без промаха. При этом бивший оставался невидимым, а если преследовали его – исчезал-растворялся в зелени. И потому Чёрные ещё больше робели перед Лесом, не заезжали вглубь и бросали своих убитых, чьи стрелы тут же подбирались дружинниками Светимира.
  Большие отряды, которые Аша-Баша ещё два раза посылал на Яриев, также воротились ни с чем да ещё и потеряв половину коней: на них внезапно нападали хвори-лихоманки – то бешенство, то судороги, то сонливость. Один из отрядов и вовсе исчез. На просеке говорили шёпотом, опасаясь доносчиков Аши-Баши, что какой-то необъяснимый гибельный дым напал ночью на становище того отряда, отчего все две сотни воинов не проснулись на заре.
  И подобных слухов становилось день ото дня всё больше. Чёрные сами запугивали друг друга. Робея, выменивали разные оберёги, с вниманием слушали тех, кто помнил заговоры богам и духам. Тем самым богам, которых под радостные крики войска двухголовый предводитель давно объявил умершими. Теперь многими говорилось иное: никак нельзя переправляться на Блаженные острова. С каждым днём приближения к Морю будет всё больше лиха и трудностей. Белые ли боги, дети Рода, там живут, или чернобоги, изгнавшие Белых Холодом – всё равно лучше людям не вмешиваться в божьи дела, вернуться по просеке на Юг и продолжить захватные походы по Безлесью и предгорьям.
  И словно в подтверждение этих прорицаний погибли разом, в одну ночь, все Отступники из Южных – четверо ратников-Белок, двое Куниц и двое Барсуков (один был сражён стрелою из Леса в самом начале похода). Все они были найдены в разных местах – у кострищ, под повозками, под деревьями на становищах. Все – пронзённые ножами, которые были вложены в их же правые руки.