Как часто мне снится...

Как часто мне снится Хета. Во сне я пробираюсь сквозь сугробы, пургу, ищу свою подругу и не нахожу или не могу дойти до школы,  в которой проработала немало лет, хочу встретиться с коллегами, со своими учениками и не получается. Ноги вязнуть в глубоких снегах, проваливаются  и не дают добраться до такой далекой, но любимой Хеты.
Просыпаюсь  с обидой ….
Есть такой маленький поселок на  Таймыре ….

Окончив университет, получила звание молодой специалист, а еще громче – учитель, я, недолго думая, собрала вещи и улетела в Заполярье. На материке без стажа никуда, а там молодым специалистам открыта дорога. Вначале обрадовалась, пока не увидела, куда меня занесло, а занесло меня на Север, не верилось до первых холодов и первых трудностей, которые не заставили себя долго ждать.
А тогда добралась до Красноярска, там самолетом до Хатанги, думала все - прилетела. Увидев маленький захолустный деревянный аэропорт, который просто на ладан дышит, напугалась, куда я попала. Посмотрев на  поселок, подумала: «Терпимо!» Небольшие благоустроенные дома на сваях, чаще всего кирпичные: новые и старые, тянулись вдоль длинных улиц, которых было от силы пять или шесть. Толстые трубы вдоль улиц, обмотанные в  ватные тряпки, сверху смешные лесенки, как крылечки с перилами. Не асфальтированные, грунтовые дороги в огромных лужах, где почти через каждый переулок,  перекинуты широкие доски через грязь, заменяя тротуары. Небо затянуло пасмурной тучей, моросил мелкий противный дождик, вот так  хмуро и угрюмо встретил меня  северный поселок Хатанга.
Люди встретили веселее, пытались меня приободрить: накормили, спать положили, дав ценные указания на завтрашний день, куда пойти и к кому обратиться.
На следующий день меня ждало неожиданное известие, оказывается, это еще не то место, где мне предстоит сеять мудрое и доброе в головах детишек. Отправляют меня в факторию, а если  конкретнее в поселок Хета.
Хета, Хета … как много в этом слове! Но в тот момент только и знала, что это название поселка.  Где он находится, даже не могу представить, но уже на следующее утро, если его можно назвать утром, так как мне показалось, что солнце не садилось совсем, кружась вдоль горизонта по серо-голубому небосклону, я стояла на берегу, ожидая прибытия катера. Сонная и разбитая, после полярной летней ночи, когда засыпаешь – светло, просыпаешься – светло, а  солнце прячется только на пару часов,  я, зябко кутаясь в тоненькую кожаную куртку, в которой прилетела, сравниваю свое одеяние с одеждой местных людей. У меня на ногах демисезонные ботиночки на каблучках, легкий свитерок и курточка. Люди стояли в пуховиках,  в теплых вязаных кофтах,  в  резиновой обуви, которая, как потом выяснилось, была очень кстати при посадке.
Он причалил к берегу такой красивый сине-белый «Север», первый катер, на который мне пришлось ступить, и отправится в дальнее и долгое путешествие. Но, что оно будет долгим, в тот момент я не подозревала.
Причала нет, с катера скинули деревянную доску с набитыми на нее деревяшками, подобие лестницы, по которой народ стал забираться на борт. Сумки мои закинули, осталось закинуть меня, легко сказать – трудно сделать, пытаюсь подняться без рук, невозможно, доска трясется под ногами, страшно вибрируя мной,  взбираюсь как все в позе «обезьянка на пальму», когда в процессе участвуют и руки и ноги.
«Север» плывет по волнам Хатанги, а я сижу в конце катера рядом с нехитрым багажом  пассажиров. В носовой части есть лавочки вдоль бортов, на которых расселись женщины, мужчины и ребятишки, все с явным интересом рассматривают меня, что меня невольно раздражает, поэтому ухожу от всех.
Замерзла страшно, ног почти не чувствую, руки в тоненьких перчатках посинели, пальцы не слушаются и не гнутся. Со дна сумки вытащила теплую зимнюю кофту, быстро скинув курточку, залезаю в мягкую шерсть. Блаженство во всем теле, свитер длинный до колен, горловина тоже закручивается в два раза, натягиваю на голову как  капюшон, курточку сверху.  Забилась возле  сумок, становится чуть теплее. Вспомнила, что брать его не хотела, старый, растянутый и дурацкий, а мама настояла. Вспоминаю с благодарностью маму, тут же наворачиваются слезы, плачут только глаза никаких всхлипов или рыданий,  даже не знала, что умею так тихо плакать. В тот момент  не знала и того, что так плакать буду еще целый год.
На воду можно глядеть вечно, она успокаивает. Огромные переливы волн, бьются о стены катера, наблюдаю за ними, а они словно прощаясь со мной, машут гладкими перекатами,  уплывая  все дальше и дальше к берегу. Протягиваю руку, мелкие брызги воды капают на мою ладошку, мелькнуло небольшое чувство счастья, мимолетное, искреннее. Чувства переполняют душу, как переполненная чаша, готовая выплеснуться на всех своим счастьем.  Но взгляд убегает в ровный и гладкий горизонт реки, и  вновь охватывает грусть, щемящая чувство беспокойства, неизвестности возвращается.
Берег скалистый обрывистый, местами часть земли вместе с деревьями сползла вниз к воде. При следующем приливе унесет его река в бескрайний океан. Так могучая Хета осваивает или отвоевывает новое пространство для своих бурных потоков.
Потом, намного позже, я узнаю, что река носит название поселка, в котором я оставлю часть своей жизни.
Впервые услышав гудок катера – напугалась, громкий и пронзительный, как труба, прервал мои грустные мысли. Любопытство есть любопытство, пытаюсь узнать по какому поводу гудим. Выглядываю то на одну сторону катера, то на другую, но приближающегося судна не вижу, а гудок тут же повторился над моей головой.
С правой стороны от багажа замечаю девушку, она сидела на двигателе, спиной прижавшись к сумкам и с сигаретой в руках. Задумчивым взглядом глядела на волны. Кто знал из нас в тот момент, что в будущем мы станем подругами. Она бросилось в глаза еще на берегу, не похожая на местных жителей, внешность явно русская: высокая, светловолосая, европейский разрез глаз. Подумала, что приезжая как и я, но ошиблась, еще при посадке, когда грузили вещи, она свободно разговаривала с остальными на долганском языке, быстро перебирая слова, смеялась и шутила со всеми.
Третий гудок, еще более длинный и вопящий, раздается под самым ухом, потому что преодолев стеснение подошла к девушке, которая сидела почти под самой трубой.
- А почему гудит?! – преодолевая шум двигателя, крикнула я ей.
Она оглянулась на меня, махнула рукой в сторону берега, крикнув в ответ:
- Кресты!
Увидев, мой недоуменный взгляд, пояснила, прокричав мне в ухо:
- Поселок, Кресты называется!
Я закивала головой, что поняла. Но на высоком берегу не увидела ни одного дома или что-то напоминающее поселок. Молча, мы смотрели в одну сторону, пока не катер не завернул за гору, и там действительно показался поселок. Маленькие домики похожие друг на друга стояли на крутом берегу. Жители уже столпились возле кромки воды, сверху по опасным тропинкам бежали дети навстречу катеру, они кричали и махали пассажирам. Склонам???
- А зачем он гудел, нас и так видно! – прокричала я опять.
Но тут двигатель изменил свое звучание, двигатель стал работать надрывно, словно вытягивая из последних сил катер, замолкая и вновь дребезжа как старый глухой трактор. Стало чуть потише.
- Он специально, чтобы люди не опоздали, мы же долго стоять не будем, людей высадим и дальше поплывем! – уже более спокойно объяснила мне попутчица.
Спрашивать про название поселка неудобно, потом много позже мне объяснили, что поселок стоит на пересечении двух рек: Хета и Котуй, которые, впоследствии образуют широкую реку Хатангу, а после последних северных поселений превращается в Хатангский залив, вытекая в Море Лаптевых. А тогда, глядя на внешне спокойную, но на самом деле коварную реку, рассматривала первый северный поселок на моем пути.
Больше мы с девушкой не разговаривали. Следующий поселок, который показался через шесть или семь часов, я наблюдала из капитанской рубки, куда пригласили меня погреться и попить горячего чая, кипятка  с крупинками травы, но более вкусного чая я не пила. Обжигая язык и пальцы, маленькими глотками отпивала из старой алюминиевой кружки. Громкий голос капитана маленького судна гремел на всю рубку, он рассказывал пассажирам жизненные байки и даже чуть неприличные анекдоты. Я, уже чуть отогревшись, завернутая в теплый и огромный милицейский бушлат, который мне по доброте душевной, накинул на плечи местный участковый, потихоньку прикрыла глаза. Тепло и горячий чай сделали свое дело, я тихо прикорнула в углу капитанского мостика.
А через несколько часов, наконец-то показалась Хета. Меня разбудил резкий пронзительный гудок катера. Открыв глаза, поняла, что меня накрыли еще чем-то теплым, неуклюже выбравшись из-под вороха одежды, я была горько разочарована. На небе уже не было солнце, которое казалось никогда не садиться, и именно в тот момент, когда оно было мне нужно, закатилось. Мы ехали больше пятнадцати часов, и я не увидела поселок с берега. В большой спешке высадили меня на берег, выгрузили мои вещи.
- Татьяна Николаевна!? – спрашивает меня тень в ярком прожекторе катера, а в будущем мой начальник.
- Да, да – киваю я головой, - это я!
- Я директор школы, Светлана Афанасьевна, - подошла она поближе, - пойдемте я вас провожу к вашему дому!
- А мои сумки? - спрашиваю я.
-Их уже мальчишки унесли, пойдемте, - зовет она меня.
Мы пошли по поселку, который я так хотела увидеть и не видела, потому что продвигались к дому в полной темноте.
Хету я увидела только на следующее утро.
Идут года, забывается время, проведенное там, трудности и неудачи, обиды и разочарования, вспоминаются люди окружающие меня там, тепло и добро друзей, радость встреч и общения.   Но, когда я закрываю глаза, то  вижу  свою Хету  такую далекую и такую родную.