В предверьях

серо-коричневый  прямоугольный  брусок, очень  длинный. Длиной, наверное, подъездов  восемь - а  тут  располагался  его  торец.
Держащие  за  руки  полицейские  повели  к  входу, который  располагался  посередине  торца. Синтия  успела  разглядеть  справа  низкий  бетонный  забор, к  которому  прислонялась  помойка  с  тремя  мусорными  контейнерами. Справа  от  нее  стояла  куча  светло-желтых  фанерных  ящиков. Тут  можно  перелезть. А  может, и  в других  местах. Справа  забор  имел  высоту  метра  четыре, в  одном  месте  поверх  него  шел  обрывок  колючей  проволоки.
Полицейские, которые  вели  Синтию, затолкали  ее  внутрь. Повели  вперед, сначала  по  холлу, потом  по  коридору - от  торца, через  который  затолкали, в  сторону  противоположного  торца. Провели  по  лестнице. Завели  на  второй  этаж. Повели  дальше  по  коридору - опять  в  направлении  от  торца  здания, через  который  затолкали, в  сторону  другого  торца. Остановились.
- А  ее  куда  поведем? - сказал  один  из  них. Их  было  четверо, все  в  голубых  обтягивающих  костюмах. На  уровне  груди  на  костюмах  шла  широкая  светло-голубая  полоса, намного  светлее, чем  основной  цвет  костюма. Посередине  груди  у  каждого  полицейского  на  полосе  располагался  знак - шестиконечная  звезда  с  двумя  горизонтальными  черточками - одна  слева  от звезды, другая  правее, обе  на  уровне  центра  звезды. Знак  имел  тот  же  цвет, что  и  основной  цвет  костюма. На  ногах  у  них  были  ботинки, похожие  на  короткие  сапоги. На  головах - шлемы.
- Не  знаю, - ответил  полицейский, держащий  Синтию  за  правую  руку. - Вот  сейчас  дождемся. Джек  Каррингтон  выйдет, и  спросим.
- Так  он  сегодня  дежурный? - спросил  тот, кто  до  этого  спрашивал, куда  поведут  Синтию.
- Да.
- Ты  уверен? - спросил  полицейский, стоящий  в  стороне, - он  вроде  вчера  тут  днем  был. В  два  часа.
- Да, точно, сегодня  он.
- Не  знаю, не  знаю, - проговорил  полицейский, держащий  Синтию  за  левую  руку. - По  моему, у  него  сегодня  нет  дежурства.
- Вроде, есть, опять, как  вчера,- проговорил  полицейский, держащий  Синтию  за  правую  руку. -  Вчера  он  отходил  на  два  часа. А  сегодня - целый  день.
- Посмотрим, - ответил  тот, кто  первый  задал  вопрос, куда  вести  Синтию.
Мимо  них  прошел  обладатель  серого  костюма. Полицейские  спросили  его, что  им  делать. Он  ответил, что  не  знает. Синтия  продолжала  стоять, двое  полицейских - держать  ее  за  руки, еще  двое - стоять  рядом. Полицейские  стали  говорить  между  собой.
- А  куда  размещать? - спрашивал  один  из  тех, кто  стоял  в  стороне  от  нее.
- А  вот, - отвечал  второй  из  тех, кто  стоял  в  стороне, - ты  же  видишь. Почти  все  камеры  свободны.
Теперь  Синтия  знала, что  тут  этаж  с  камерами. Возможно, ее  оставят  здесь. Сейчас  она  находилась  в  коридоре, где  примерно  каждые  шесть  метров  имелась  дверь. С  одной  стороны  торец  коридора  оканчивался  тупиком, справа от  которого  находился  проход  на  лестницу. С  другой - стеной  с  дверью, справа  от  стены  имелся  выход, наподобие  выхода  у  торца. Оттуда  минуты  две  назад  звучали  звуки  шагов  по  лестнице. Значит, лестниц  тут  много. Это  хорошо. Очень  хорошо. В  случае, если  удастся  вырваться, может, получится  обойти  преследователей, прорваться  к  выходу  из  здания  и  убежать.
Спустя  минуту  от  торца  коридора  мимо  Синтии  и  полицейских  прошагал  один  из  тех, кто  относился  к  сословию  ученых  и  чиновников. Он  был  ростом  больше, чем  метр  восемьдесят  пять, высокого  роста, широкоплечий. На  нем  были  белая  тога  и  белые  сандалии. Вдруг  он  развернулся  к  полицейским  и  Синтии  и  протяжным  голосом  громко  затянул  слова, произнося  свои  обвинения  в  том, что  полицейские  сейчас  стоят  и  ничего  не  делают, вместо  того, чтобы  выполнять  свою  работу.
Губы  гуманиста  были  окрашены  яркой  помадой, ноги  на  руках  и  ногах - покрыты  ярко-красным  лаком.
Один  из  полицейских  ответил, что  они  охраняют  заключенную.
Гуманист  протянул  еще  одно  обвинение  в  том, что  полицейские  сейчас  не  выполняют  свою  работу,  некоторое  время  подержал  открытым  рот  и  неторопливо  закрыл. Потом  носитель  тоги  зашагал  по  коридору  дальше - в  сторону  перегородки  с  дверью, разделяющей  коридор.
Полицейские  и  Синтия  продолжали  стоять.
Спустя  некоторое  время  гуманист  прошагал  обратно  до  торца  коридора  и  свернул  к  лестнице. Дверь  в  перегородке  коридора  распахнулась, оттуда  вышел  еще  один  гуманист  в  белой  тоге  и  пошел  в  сторону  торца  коридора. Когда  он  проходил  близко, Синтия  его  хорошо  разглядела. У  него  были  черные  волосы, очень  большой  нос  крючком - именно  крючком, а  не  с  горбинкой - и  длинные  губы. На  лице  имелась  густая  черная  щетина. Ростом  он  был  около  метра  восьмидесяти, с  большим  животом. На  руках  и  ногах  росли  длинные  черные  волосы. Его  губы  были  накрашены  яркой  красной  помадой, ногти  на  руках - ярким  красным  лаком. Гуманист  был  обут  в  белые  лакированные  туфли  на  каблуках  и  с  бантиками. Высота  каблуков  была  немного  больше, чем  ширина  пятки. Каблуки  туфель  внизу  были  такой  же  ширины, как  у  пятки, и  имели  прямоугольную  форму, почти  квадратную - спереди  от  пятки  вниз  вели  два  прямых  угла, сзади - два  закругленных.     
Гуманист  прошагал  к  торцу  коридора  и  скрылся  в  проходе, ведущем  к  лестнице.
Носители  тог  относились  к  высшему  сословию. В  их  число  могли  попасть  все  жители  Виктории, но  в  большинстве  случаев  в  правящем  сословии  оказывались  те, кто  родился  на  Лионсваллейсе. Те, кто  сейчас  прошел  по  коридору, скорее  всего, были  большим  начальством  для  полицейских.
Гуманист  в  туфлях  с  бантиками  прошел  по  коридору  и  скрылся  за  дверью  в  перегородке. Спустя  некоторое  время  у  торца  появился  носитель  тоги  в  сандалиях. Он  прошел  мимо  полицейских  и  Синтии. Ему  навстречу  вышел  гуманист  в  туфлях  с  бантиками.
- А-а-а-а, - протянул  гуманист  в  сандалиях, - я  давно  хотел  спросить, куда  положить  три  вчерашних  личных  дела?
- А  где  они  лежат? - плавным  и  немного  протяжным  тоном  ответил  гуманист  в  туфлях  с  бантиками.
- В  сейфе  на  четвертом  этаже.
- В  каком?
- В  большом.
- Вот  там  и  должны  лежать.
- Да?
- Да, конечно. - Гуманист  в  туфлях  с  бантиками  остановился  с  открытым  ртом,  а  затем  закрыл  рот. 
После  этого  гуманисты  разошлись: высокий  широкоплечий  в  сандалиях  пошел  к  торцу  коридора, а  с  густой  щетиной  и  в  туфлях  с  бантиками - в  сторону  перегородки  с  дверью. Обладатель  щетины  прошел  за  перегородку, хлопнула  дверь, отделявшая  две  части  коридора - по  эту  сторону  перегородки  и  по  ту. Высокий  гуманист  покинул  коридор, свернув  у  торца  к  лестнице.
Теперь  Синтия  знала, что  сейф  с  какими-то  личными  делами - на  четвертом  этаже. Возможно, если  она  отсюда  сбежит, эти  сведения  принесут  пользу, можно  сообщить  их  другой  банде, если  будет  на  то  подходящая  ситуация.
- Ты  узнай, куда  ее  вести? - спросил  про  Синтию  полицейский, держащий  ее  за  левую  руку.
- А  не  знаю, - ответил  ее  коллега, стоящий  в  стороне.
- Ждем, - ответил  второй  полицейский, отдельно  от  Синтии.
Минут  через  десять  подошел  полицейский  в  обтягивающей  форме  серого  цвета.
- Так, это  Синтия  Батлер? - спросил  он  у  полицейских, стоящих  вместе  с  Синтией  в  коридоре.
- Да, - ответил  один  из  полицейских, стоящих  в  стороне.
- Вот  ее  сюда, - указал  начальник  на  дверь  одной  из  камер.
Если  смотреть  в  сторону  перегородки, отделяющей  одну  часть  коридора  от  другой, эта  дверь  была  слева - вторая, если  считать  от  перегородки  в  сторону  торца  коридора. Сейчас  она  была  метрах  в  восьми  от  Синтии.
Полицейские  повели  Синтию  к  двери  камеры, на  которую  указал  их  начальник. Они  открыли  дверь, втолкнули  Синтию  вовнутрь  и  закрыли  дверь.
Эта  камера  имела  примерно  пять  метров  в  длину - в  длину  она  шла  вдоль  коридора - и  четыре  метра  в  ширину. В этой  камере  до  появления  Синтии  никого  не  было - она  оказалась  здесь  одна.
Слева  от  двери, если  смотреть  в  ее  сторону, стоял  коричневый  стол, длиной  чуть  меньше  двух  метров  и  шириной  чуть  меньше  полутора. На  нем  стояла  белая  пластмассовая  модель  района  города  с  множеством  узких  многоэтажных  зданий, длиной  чуть  меньше. Модель  была  длиной  чуть  меньше, чем  стол, и  шириной  совсем  чуть-чуть - может, на  сантиметр - больше. Основание  у  модели  было  толщиной  сантиметра  три. Посередине  основания - по  ширине - имелись  черные  приспособления. Синтия  решила, что  надо  будет  посмотреть, что  это, - может, это  микрофоны  или  видеокамеры  для  наблюдения  за  заключенными.
Посередине  стены, противоположной  той, в  которой  имелась  дверь, ведущая  в  коридор, в  камере  находился  большой  раструб  системы  вентиляции - он  выдавался  из  стены  на  метр, имел  почти  метр  в  длину  и  полтора  в  ширину.
Синтия  оглядела  камеру. Потолок  находился  меньше, чем  в  трех  метрах  над  полом. Его  покрывала  белая  штукатурка. Стены  были  обиты  темно-серыми  обоями  со  светло-серыми  узорами. Пол  был  покрыт  пластиком  очень  светлого  серого  цвета.
Вдруг  со  стороны  стола  с  моделью  городского  района  раздалось:
- Они  разрушают  этот  прекрасный  город! Взгляните  на  него! Прекрасные  дома! Компактные  улочки! Широкие  проспекты! И  все  это  уличные  банды  хотят  разрушить! Разве  мы  позволим  им  сделать  это? Нет! Ученые  и  специалисты  по  управлению, которые  присматривают  за  городом  благодаря  государству  Виктории, никогда  не  позволят  осквернить  этот  замечательный  город! Мы  ведем  вас  к  процветанию  и  прогрессу. Банды  тянут  вас  к  разрушению  устоев, к  нищете  и  насилию.
Голос, раздававшийся  из  макета  района, продолжал  произносить  речь. Черные  устройства  в  макете  оказались  динамиками. Под  ними  располагалась  щель  для  дискеты, а  слева  от  левого  динамика - большой  широкий  разъем. Видимо, они  предназначались  для  записи  звука. Разъем, может  быть, позволял  подключать  какое-нибудь  устройство  и  с  помощью  него  задавать  разные  настройки, например громкость. Синтия  немного  отодвинула  стол  от  стены, чтобы  рассмотреть  модель  со  всех  сторон  и  узнать, нет  ли  тут  устройств  для  подслушивания. Со  стороны  модели  района, противоположной  динамикам, нашлась  электрическая  розетка. И  все. Больше  никаких  отверстий. Синтия  решила  заглянуть  снизу. Она  сдвинула  модель  на  столе. Та  оказалась  тяжелой. Наверное, там  внутри  батареи. Если  они  полностью  заряжены,  скорее  всего, речь  из  динамиков  будет  продолжаться  долго. Голос  говорил  негромко - заряда  могло