Мой зверь от запаха манящей плоти
когтями держит жертву в западне,
процесс на чувственном автопилоте,
ведь недосуг задумываться мне,
я нежным лишь в прелюдиях бываю,
потом меняюсь прямо на глазах,
быть жёстким в сексе словно самураю
диктует мне огнём горящий пах.
И потому как меч близка расправа,
на солнце вспышка и темно в глазах,
любовь – она жестока и лукава,
в ней боль и сладость спорят на весах.
А зверь, опять зализывая раны,
готов служить любви своей как раб,
поскольку в сердце глубоко он ранен
и перед нею бесконечно слаб.
|
