Прошли года, остались боль, мгновенья,
Секунды жалкие и дней последних шум.
Улыбки кислые, как призрак умиленья,
И фальшь от лиры ослабевших струн.
Взбодрится на краю остатков лета,
Приняв на грудь последние сто грамм,
Подобие прозаика, поэта,
На фоне строк последних эпиграмм.
Возголосит в пределах коридора,
Последнее прощальное «прости»,
Привычкой хищной старенького вора,
На лбу прекрасной юной травести,
Оставит след намек от поцелуя,
Как память от наследия веков.
Ее проматерь, тещу дюже злую,
Не проклянет. И в небо, будь готов,
Ответить за любовь и море клятвы,
За скабрезность былую диких слов.
Тебе настой с придатком поля мяты,
Иль ты действительно уже давно готов,
Пройти за таинство великой тайной двери,
Тогда и нас прости любви холуй.
С тобой прибудут взлеты и потери,
Лишь оторвется на пороге старый … |
