В заставках белых неприличной жизни,
Провидится немысленный успех:
То боль святая на собранье тризны,
То глупый на эстраде местной смех.
И все зовется суетой блаженной,
Во благо незаполненной кишки.
Уж лучше поглотилось бы забвеньем,
И лучше бы исчезли с глаз мешки.
А там, глядишь и молодость вернется,
Не зря молитвы стонут перед Ним.
И снова плоть в любви шальной сольется,
И на эстраду прыгнет пантомим.
И встанет вновь во благости любовной,
То, что обязано пред женщиной стоять.
И огурец в беспечности соленой,
Благословит морщинистая мать.
И вся деревня запоет под звук тальянки,
И самогон прольет на девок стать,
Что в блузках новых модной итальянки,
Желают скоро матерями стать. |
То глупый на этраде местной смех.