Связала красную манжетку,
Купила нотную тетрадку,
А струны к пальцам льнут так редко,
Так редко, так тепло и сладко.
А струны к пальцам льнут так редко,
Что им в разлуке очень больно.
Схожу с ума – так влипла метко.
Боюсь. Но не скажу – довольно.
В убежище гитара дремлет.
Быть не в руках ей очень странно.
Не впрок урок науки древней –
Не прятаться от урагана.
На лбу – полоска замши с камнем,
А плечи – в лепестковом платье.
То воля Бога, бред иль карма,
Что сердцем мы за песню платим? |
Предпоследняя строчка в связи с последней (что сердцем мы за песню платим) приобретает ироническое звучание. Бог, карма - те ли это мыслеформы, которыми можно безбедственно для художественности оперировать в тексте? Ведь локальная, лобовая их подача мгновенно переводит стих в планы конфессиональности (превращает стихотворение в иллюстрацию идей, не имеющих ничего общего с художественностью самой жизни) и тем самым, думается, снижает качество вещи. Не проще ли оставлять их за бортом, в тени, рассыпая по тексту там и тут лишь отфутболивающие в эти области намеки?
При всем том стих-е очень понравилось. Третья строфа особенно...
С уважением