Анти-Быков

рассказ о семье Ильи, об имении и близлежащей деревне, о его детских годах…
Кстати, о трактовке. Одни и те же события и явления можно объяснить по-разному. Одинаковость царит лишь в мире неживой материи, да и то в известных пределах, пока не доходит до Вселенной или квантового микромира. Вот как трактуется в лекции вереница посетителей на квартире Обломова. Зачем они к нему ходят? Ответ: Обломов «демонстративно отказывается двигаться и в результате мир вертится вокруг него». Вряд ли имеет смысл соглашаться с таким выводом, ибо он никак не подтверждается самой жизнью. Попробуйте долго оставаться дома. Какое-то время знакомые вас будут донимать, а потом все упокоится и вас забудут. Куда толковее другое замечание Быкова: «Спит Россия, а разного рода идеи и соблазны пытаются ее разбудить». Но это замечание общего свойства, что же касаемо главного героя романа, то визитеры, по мнению Быкова, хотят, чтобы «Обломов их похвалил, потому что на фоне его покоя все они занимаются суетой». Это не так, но для того, чтобы убедиться в этом надо опять же прочитать роман. Ходят к Илье Обломову разные люди по разным причинам: одни от нечего делать, другие, чтобы занять деньги, ибо отдавать не придется… Но раз Быкову хочется глобальных обобщений, то можно дать следующую трактовку. Обломов не просто некий человек, а дворянин, член господствующего класса, да к тому же владелец порядочного имения в несколько сот душ. Он представитель элиты! А ходят к нему плебеи. Общение с дворянином не менее почетно, чем в ХХ веке станет знакомство рядовых граждан с актерами и писателями. Элита ведь бывает разной…
Так вот по поводу элиты. Если бы Гончаров написал о некоем ленивом человеке, то, вряд ли роман имел большой резонанс. Мало ли кто лентяйничает, спивается и тому подобное. Это тема рассказа или фельетона, но не большого произведения. Обломов же не просто некий странный человек, предпочитающий диван всему остальному. Илья Обломов – управленец! «Директор» большого аграрного предприятия. В его подчинении несколько сот человек. И от умения вести дело зависит благополучие и сама судьба большого числа мужчин и женщин. И он не просто лежит на диване, вдали от суетного мира, а последовательно и методично проедает доход данного предприятия, обрекая на нищету вверенных ему людей. И Обломов сознает свое предназначение, и в мыслях постоянно возвращается к прожектам усовершенствования имения, проведения реформ… Ах, как это знакомо! И насчет проектов реформ, и мечтаний о процветании имения, области, страны… И все они премилые люди! Но оказывается мало быть милым человеком, требуется еще нечто.
«Обломов», «Вишневый сад», «Дядя Ваня» и т.д. - это картины энергетического умирания правящего класса. Крах режима был связан не с «Крымом», а потерей правящей элиты того качества, которое нередко именуют пассионарностью.
Пассионарность дворянства угасло вследствии паразитарного существования. Крестьяне исправно производили прибавочный продукт (капитал), большая часть которого, однако, шла не на развитие, а проматывалась разными способами. (Ситуация зеркально повторилась в постсоветское время и это также не имеет никакого отношения к Крыму).
Гончаров, вряд ли мыслил категориями социального анализа правящего класса, но он почувствовал неблагополучие и сумел отразить процесс деградации сословия художественными средствами, создав сильный образ, ставший типическим. Впервые данное видение романа дал Писарев, которое Быкову, естественно, не нравится. Ему надобно типическое в ином ключе: чтоб про спящую, рабскую Россию и Крым, как источник зол…
Кстати, о природе зла.



                                                «Мастер и Маргарита» в деле оправдание зла

Слушая неоднократные лекции Быкова по поводу этого романа, создается впечатление, что это отношение Сальери. Характеризуя Булгакова и его роман, Быков взял на себя роль критика Латунского. По его лекциям можно четко понять, почему столь болезненно реагировал Мастер на писания критика, и чем именно привел в ярость Маргариту.
Быков характеризует произведение Булгакова как «вреднейшую книгу». Это удивляет, если не принимать во внимание идеологическую миссию Быкова. А в романе речь идет о темных силах, то есть о том, с чем Быков накрепко связался и теперь уже не выпутается. Он стал тем мастером, который думал, что напишет текст, получит гонорар и тем все обойдется. Как вдруг заказчики явились по его душу… Мастер в романе вызов не принял, а попытался спрятаться в сумасшедший дом. Быков же вызов принимает, только вызов бросает… роману М. Булгакова. Точнее - самому писателю, так нерасчетливо написавшему о сделке с дьяволом, да еще под таким углом...
В основе «концепции» Быкова лежит ложь (а что делать, раз идеология того требует). Лектор объявил, что Булгаков писал свой «закатный» роман для Сталина и, в общем-то, больше ни для кого.
Д. Быков решил, что роман адресован Сталину. Бог ему судья, конечно, но Быков прав в одном: роман и впрямь имеет конкретный адрес. Он столь же четок и открыт для всех, как адрес на почтовом конверте. Писатель не скрывает к кому обращается, достаточно заглянуть в самое начало романа и затем в 29-ю главу («Он прочитал сочинение мастера»…). Почему им? Потому что как ни могущественны император Тиберий и диктатор Сталин - они смертны и потому их сила преходяща, а Булгаков писал в «вечность», а не на злобу дня, как получилось у Быкова.
В этом уникальность романа. Царям писали, генеральным секретарям – тоже, ныне пишут президенту, а вот чтобы художественное произведение предназначалось для прочтения Высшим силам – такого не было. (Хотя понятно, что настоящий поэт, в конечном счете, пишет для Неба – споря с ним, исповедываясь перед ним, отстаивая свое понимание истины). Причем Булгаков ничего не просил, и даже подчеркнул это обстоятельство: «Ничего не просите…». То был жесткий эксперимент над собой. Писатель был даже готов получить за свои труды не «свет», а всего лишь «покой». Ну что ж, зато долг выполнен. По другому Булгаков поступить не мог. Слишком много видел он смертей в гражданскую. Слишком ясно понимал сущность воцарившего режима. И не смог смолчать перед вечным вопросом: а где же Бог?
Что именно хотел сказать Им писатель – вот задача прочтения для вдумчивого читателя. А вместо этого у Быкова «нижайшая просьба» местному царьку.
Вторая ложная посылка: будто книга «Мастер и Маргарита» схожа с эпосом об Остапе Бендере. Мол, Воланд – это сродни Бендеру, Азазелло – списан с Шуры Балаганованова, Коровьев – с Паниковского. Аргументы в пользу такой фантазии приводятся «убийственные». Азазелло и Балаганов - рыжие, Коровьев носит канотье, как и Паниковский (на самом деле Коровьев носит жокейскую кепочку, но не будем придираться). И не важно для лектора, что характеры данных персонажей диаметрально разные. «Дух пустыни» и профессиональный убийца Азазело никак не схож с добрейшим Балагановым, клоун Коровьев – с преисполненным самомнения Паниковским.
«А Козлевич?!» – воскликнул бы Балаганов, пораженный, что его приписали к дьявольскому племени. Оказывается, по версии Быкова, раз спутником Сатаны является черный кот и, вроде бы, еще Сатану иногда сопровождает черный козел, то можно указать на шофера Козлевича в свите Бендера в качестве аналога кота Бегемота. Притянуто за уши, но зато концы связаны. Спасибо еще, что Быков не приписал Зосю Синицкую в двойники Геллы. Можно представить в какой ужас пришла бы милая Зося, узнав, что ее подозревают в возможности ходить развязно-голой перед мужчинами.
Все эти литературоведческие изыски можно было бы приписать легкому характеру Быкова, если б лектор не был настроен очень серьезно. А вещает он следующее: будто Булгаков своим романом говорит Сталину (цитирую): «Мы понимаем, что Ты зло. Мы даем тебе на это моральную санкцию потому, что с этими людишками иначе нельзя, но не трогай художника. Потому что художник это то, что останется от Твоей эпохи».
То есть, Булгаков предстает у Быкова подлецом. Мол, ты истребляй сколь хочешь людишек, но корми и оберегай нас, художников, которые собственно и ваяют славу твоему правлению. И ради этого посыла (извиняюсь: мессиджа), Булгаков корпел над своим романом десять лет! Ну прямо-таки раб на галерах. Но раб не простой, а идейный. Причем раб, относящийся к России, как нынешние российские либералы, для которых народ здесь - «людишки», ибо не хотят голосовать за «общечеловеческие ценности» в лице представителей либерального лагеря, чтобы те заняли подобающее им место во власти (у корыта, если быть точным) и распорядились бы страной так, как они сделали с вековым наследством в «февральском! 1917 году, а затем при Горбачеве и Ельцине.
Быков на этом не останавливается и, напомнив о сценах изъятия валюты и прочих административно-уголовных мерах, описанных в романе, заявляет: «Это сатира или лесть? Думаю, лесть. Это описание тайной полиции, как чего-то прекрасного». И далее (лгать так лгать под видом новаторского прочтения): «В романе самый обаятельный герой, помимо Пилата – это Афраний, начальник тайной полиции».
За что же так Быков отхлестал по щекам уважаемого Михаила Афанасьевича, который, разумеется, ничего общего с нарисованной им карикатурой, не имел, для чего достаточно ознакомиться с биографией писателя? Тут можно строить предположения в духе самого Быкова. Например, что лектор был уязвлен описанием писательской братии и, соответственно, его самого, начиная от способа продажи своего пера сильным мира сего до чревоугодия в ресторане дома писателей. Но согласимся, что для идеологического работника высшей категории – это мелко. Его задача  «форматировать сознание» молодежных масс, поэтому надо понять, чем не угодил либералам (а точнее деградантам – активным и талантливым носителям энтропии) Михаил Булгаков, несмотря на свой антибольшевизм, пример чему «Собачье сердце», а также «Мастер и Маргарита»? Когда Быков или Чубайс говорят, что не любят Достоевского – это понятно: уж больно тот плохо отзывался о либералах, причисляя их наряду с ультра-революционерами к бесам. Но Булгаков-то в чем провинился?
В чем можно согласиться с Быковым, так в том, что Булгаков, как и подавляющее большинство советских писателей, попал под обаяние Сталина. И это понятно: Сталин был гением. Пусть и темным (или сумрачным), но гением. При нем Советский Союз рванул к высотам, о которых царям лишь мечталось. А о масштабах репрессий стало известно много позднее. Зато были открытые судебные процессы, на которых Бухарин, Рыков и прочие зиновьевы с каменевыми каялись в своих преступлениях против народа. Так что сомневаться в арестах не представлялось возможным. Но Булгаков почувствовал нечто дьявольское в событиях своего времени и придумал ознакомительный (или может, инспекторский?) визит мессира Воланда в Москву. Но то была чисто художественная интуиция. И писался роман не на злобу дня, а как способ заглянуть в зазеркалье. Кто они эти закулисные силы? Злобные твари, как живописалось в религиозной христианской традиции, или нечто иное? Булгаков описал их как «нечто иное». Как довольно симпатичных и привлекательных персонажей.