существующим в описаниях нынешнего времени приметам это был самый настоящий Домовой!
Свет я включать не стал, я даже не пошевелился, изумлённо вперив взгляд в происходящее в гостиной.
Мне показалось, я даже дышать перестал от увиденного.
Кот казался окаменевшим.
Как статуя, намертво прилипшая к полу.
Только мерцающие в темноте золотинки его круглых глаз были устремлены на мохнатый столбик таинственного существа, находящегося прямо напротив, на другой обочине лунной дорожки. На расстоянии вытянутой руки.
Почему-то возникло ощущение, что кот и Домовой напряжённо переговариваются о чём-то. Мысленно.
Понять суть разговора я, конечно, не мог, но тема беседы была очень важной, можно сказать, судьбоносной.
Через несколько дней после этого события кот умер.
Помню, он дико взвыл. Я вбежал в комнату, и там наткнулся на укоризненный взгляд, смысл которого легко прочитывался: "Я всегда доверял вам, считал вас богами, а вы не смогли уберечь меня от смерти! Как вы могли допустить такое! Эх, вы..."
23.Счастье быть матерью https://fabulae.ru/prose_b.php?id=102776
Ева - https://fabulae.ru/autors_b.php?id=11021
- Алло, мам, я сегодня получил первую зарплату. Как раз в магазине акции. Пойдём после работы и купим профессиональный фотоаппарат.
- Но ведь это очень дорого…
- Ты же давно мечтала заняться фотосъёмкой. У меня немножко не хватает денег, добавишь. Хорошо?
- Хорошо, сынок…
Нина села на диван, обхватила коленки и улыбнулась. Перевела взгляд на фотографию шестнадцатилетнего сына, который выглядел намного старше, и с грустью вздохнула. Из тумана памяти начали проявляться картины прошлого…
Родители на выходе из ЗАГСа осыпают молодожёнов зерном, конфетами, деньгами. Детвора, как стая воробьёв, налетает на ступеньки, площадку и старается побыстрее подобрать монеты и конфеты. Общее фото на память. Высокий Гришка-жених (теперь уже муж) берёт, как пушинку, на руки свою Нину и сносит со ступенек ЗАГСа.
Потом Нине каждую ночь снился почти один и тот же сон. Она в свадебном платье, но что-то идёт не так, не по плану. Тревога, боль, отчаяние. «Нина, проснись, - тормошит муж. – Ты плачешь во сне. Опять свадьба? Господи, когда уже к тебе нормальные сны пожалуют?»
Спустя месяц Нина собщила Григорию, что он, скорее всего, станет отцом. Молодые родители весь вечер перебирали имена для мальчиков и девочек, но так и не смогли выбрать…
- Алло, Ниночка, - голос мамы дрожал, - бабушка умерла, отмучилась. Похороны завтра…
В старом доме бабушки стояла смерть и дышала на трепещущие свечи. Старушки в чёрных платках проходили в горницу прощаться с подругой их детства, юности, молодости, старости…
- Ниночка, - подошла заплаканная мама («Мама опухла от слёз, - подумала Нина, - а ведь сколько она наплакалась от свекрови при её жизни…»), - доченька, иди посиди с бабушкой последний раз…
- Нет, - слёзы покатились по бледным щекам, - я не могу, мама, я боюсь…
- Живых надо бояться, детка, - сказала какая-то старушка, - мёртвые никому вреда не приносят…
- Я посижу за Нину, - вмешался Гриша, - пусть на улицу выйдет, на свежий воздух. Вон бледная какая стала.
На кладбище невестки причитали, прощаясь, сыновья утирали мужские слёзы, подходили взрослые внуки, правнуки.
- Ниночка, - мама взяла под руку, - иди же, попрощайся с бабушкой… Ты ведь её так любила.
- Я не могу, мама! – и Нина разрыдалась.
- Петровна, - Гриша прижал к себе Нину, - не настаивайте. Ей нельзя волноваться…
- Нина беременна? – обернулся Иван Павлович, услышав разговор жены с зятем. Затем грозно посмотрел на супругу: - Почему ты мне ничего не сказала? Нина не должна была здесь находиться! Ты же знаешь, что беременным нельзя присутствовать на похоронах!
Софья Петровна растерянно смотрела то на дочь, то на мужа:
- Ты думаешь, я знала?
***
Гриша приехал на обед с работы и, снимая у порога обувь, крикнул:
- Любимая, посмотри, что я сегодня взял в счёт зарплаты!
И счастливый, торжественно внёс в комнату охапку ярких ползунков, распашонок, шапочек…
- Нина, тебе плохо? – Гриша присел возле Нины, которая лежала на диване и пыталась улыбаться.
- Живот внизу очень болит. Я сама виновата. Прости. Решила сделать уборку. Диван хотела отодвинуть…
- Нина! Ты же взрослый человек, а делаешь такие глупости! Ты могла дождаться меня.
- Ой! – Нина скрутилась. – Ой! Как больно! – резко приподнялась и испуганно посмотрела на мужа. - Кажется… - она с трудом перевалилась на левое бедро, оттянула халат… Оба замерли, увидев кровавое пятнышко.
***
Врач-гинеколог Ольга Ивановна прощупывала живот Нины, наблюдая за её реакцией:
- Угроза прерывания беременности. Срок маленький - 8-9 недель. Будем делать аборт или сохранять?
- Конечно, сохранять! – Нина возмутилась в душе, что врач заговорил об аборте.
- Ну что ж, сохранять так сохранять. Тогда выписываю направление на стационар. Муж пусть привезёт халат, тапочки, бельё и купит лекарства. Рецепт сейчас выпишу. Студентка?
- Да, перешла на второй курс.
- На первое сентября не попадёшь.
- Это не важно.
- Н-да… Одевайся, - Ольга Ивановна сняла перчатки, села за стол и склонилась над карточкой.
Прошёл только месяц, как Нина выписалась из больницы и опять попала на сохранение. В этот раз лечащим врачом стала Лидия Васильевна.
- У меня есть очень хорошее, но дорогое лекарство. Оно поступает в ограниченном количестве. Это новые таблетки – «Туринал».
- Если эти таблетки помогут сохранить ребёнка, мы готовы их купить, - ответила Нина.
- Их многие готовы купить, - Лидия Васильевна сделала паузу. – Я готова вам помочь, но при одном условии. Мы с мужем строим дочери дом. Я знаю, Гриша может на работе достать кафель. Когда он мне привезёт, вечером, утром ты начнёшь принимать «Туринал». Но его нужно принимать до самих родов. Гриша сегодня к тебе заедет?
- Да, он каждый день приезжает.
- Отлично. Пусть зайдёт ко мне.
Беременность Нины протекала сложно. Стройка Лидии Васильевны продвигалась хорошо.
Лидия Васильевна приложила трубку к животу Нины, который «двигался» и будто хотел оттолкнуть и трубку, и руки врача. Лидия Васильевна разогнулась и озадачено задумалась.
- Опять угроза… 25-26 недель… Нина, я выпишу тебе направление в область на ультразвуковое обследование. Мы недавно получили такие аппараты, но их ещё не подключили, да и специалиста у нас нет. Только на курсы одного отправили.
В областной поликлинике к кабинету УЗИ была длинная очередь. Гриша не мог спокойно смотреть на жену, которая время от времени, кусая губы, стонала, обхватив руками живот, будто пытаясь его удержать, поцеловал супругу: «Я сейчас!» - зашёл в кабинет, не обращая внимания на возмущённые крики очереди.
Через пару минут из кабинета выглянула медсестра: «Морозова Нина Ивановна! Пройдите к доктору!» Нина под шипение очереди вошла в кабинет. «Сейчас доктор освободится и примет Вас. Вы, молодой человек, - обратилась медсестра к Грише, - обождите в коридоре».
Часть кабинета была отделена шторами и оттуда слышался мужской голос, который объяснял особенности обследования. Через несколько минут шторка отодвинулась и сначала вышла группа ровесников Нины в белых халатах, за ними высокий молодой доктор, и чуть позже женщина, поправляя кофту на огромном животе.
Медсестра завела Нину за шторку, помогла «мамочке», как она обращалась ко всем беременным, прилечь и приготовиться к осмотру. Вошёл доктор:
- Ну-с, рассказывайте.
- Что рассказывать? – переспросила Нина.
- Всё, - улыбнулся доктор. – Как проходила беременность, какие жалобы, только не на соседей…
Нина улыбнулась, и начала своё повествование. Доктор в это время смазал живот «мамочки» гелем и начал исследование. Задержал датчик внизу живота. В это время заглянула медсестра и вопросительно посмотрела.
- Студенты пусть пока отдохнут, - не отрывая взгляд от монитора ответил тот, - и позовите Аллу Александровну.
Нина взволновано посмотрела на врача:
- Что-то не так?
- Сейчас подойдёт ещё моя коллега, посмотрит. Так на каком сроке у Вас была первая угроза?
- На втором месяце… с кровотеченим…
Доктор нахмурился:
- Вам предлагали сделать аборт?
- Меня спросили: я хочу сохранить беременность или сделать аборт?
- Они спросили! Они (даже не могу назвать их коллегами… я не имею права говорить плохо о других врачах… хотя – периферия…), - доктор говорил взволновано, будто сам с собой, - так вот они должны были Вам рассказать о последствиях угрозы на таком раннем сроке да ещё и с кровотечением и настоять на прерывании. Если плод до двух месяцев начинает отторгаться, не стоит его насильно удерживать. Алла Александровна,- обратился к вошедшей молодой женщине в белоснежном халате и таком же колпаке, - я как бы уверен, что это анэнцефал, но хочу, чтобы вы тоже взглянули.
Алла Александровна посмотрела на еле сдерживающую слёзы Нину, взяла из рук коллеги датчик и начала водить по животу.
- Да, Игорь Евгеньевич, анэнцефалия… Угрозы выкидыша до этого были?
- В том-то и дело, что были, постоянно были. Но прислали на УЗИ только сейчас. Периферия!
- Н-да…Как Вас зовут?
- Нина.
- Так вот, Нина, - Алла Александровна смотрела прямо в глаза несостоявшейся «мамочке», - Вам нужно ложиться в больницу, но не на сохранение, а наоборот. В таком сроке это уже искусственные роды. При такой патологии развития у детей шансов на жизнь нет. Вам не стоит выхаживать до девяти месяцев, чтобы в этом убедиться. И перед планированием следующей беременности обязательно пройдите с мужем обследование у генетика…
Когда Нина вышла из кабинета, очередь начала было высказывать негодование, но потом, как по команде, затихла.
- Что сказал врач? – взволнованно спросил Гриша.
Нина молча схватила мужа под руку и потянула на выход. И только на улице дала волю своему горю.
Дальше всё было как в кошмарном сне. Прячущая глаза Лидия Васильевна, которая больше разбиралась в стройке, чем в своей профессии. Ольга Ивановна в приоткрытой двери в роддом, которая не дочитала до конца направление от коллеги, обозвала Нину дурой, сумасшедшей, чокнутой и захлопнула дверь. Опять Лидия Васильевна, прервавшая приём пациентов и последовавшая в роддом. Извиняющаяся Ольга Ивановна. Затем палата в гинекологии: роженицам не надо видеть Нину и знать её историю, им нельзя волноваться. Да Нина и сама не хотела ни с кем общаться.
- Нина Морозова! – заглянула в палату медсестра. – Вас в коридоре ожидает посетитель.
Нина встала, натянула на ночную рубашку халат и пошла к выходу. В коридоре стояла заплаканная Софья Петровна, которая хотела поддержать дочь, но сама, видно, нуждалась в поддержке. Выплакались обе.
- Ниночка, только не смотри на ребёночка. Он потом всю жизнь будет у тебя перед глазами стоять.
- Хорошо, мама, не буду…
Потом Нина жалела, что не посмотрела на свою девочку, какая бы она ни была, но столько месяцев Нина её любила … и не попрощалась.
Только через два дня пришёл навестить Гриша. Глаза его были красными, а ещё сильно несло перегаром.
- Вот что, Нинка, я тут думал… Да и родственники мои тоже говорят. В общем, мне нужна жена, которая может родить нормального ребёнка, а не урода…
Дальше Нина ничего не помнит. Очнулась только в палате.
После выписки Нина хотела перейти жить к родителям, но муж плакал, просил прощения,
