какой-то школяр смог доказать теорему Пифагора или, хуже того, узнал про состав ДНК и понял, что человек не может превратиться в мышь. И чем больше таких, тем меньше вампиров. А значит и меньше работы у Ван Хельсингов, и значит меньше их доход.
Что ж, однажды это должно было случиться. Все редкие виды на планете подвержены вымиранию. Вот и Демьяну достался век без вампиров. Век, в котором закончилась славная история его рода, закончилась на нем, на Демьяне. Осознавать это было невыносимо больно.
Хотя и радостно было за человечество, что ему больше ничего не угрожает, но все же личная биография требовала от Демьяна найти хоть одного, самого последнего кровопивца и с помпой уничтожить его, радостно объявив миру, что именно он, Демьян, освободил мир от гадкой заразы.
Но увы! Вампиров не было. Европа кишела атеистами, антиглобалистами, фетишистами и филателистами, но на весь этот чудной народ не попадалось ни одного! ни единого вурдалака! В школах учились, в больницах лечились, на работах работали. И ни одного уголка, куда бы не достала медицина и образования, не дошла бы дорога и цивилизация. Ни одного, где бы чтили гадалок и бабок, спасались бы заговорами и травами...
Демьян думал о том, чтобы заказать себе такую статью в крупном издательстве о том, как он уже поймал нелюдя, однако, все медиа вокруг требовали доказательств, никто не хотел принимать на веру.
Что оставалось Демьяну: влачить до конца жизни позорное существование того, кто не оправдал надежд предков, уронил в грязь честь и достоинство своего рода или... Или найти заповедный уголок на этой Земле, куда не добралась цивилизация с ее благами? Или?.. Почему бы и нет? Что такое одна человеческая жизнь, ну две... если на кону стоит вопрос, выживут ли люди? Ведь это сейчас все хорошо и благополучно. Но ведь придут и темные времена, и снова мир наводнят вурдалаки. И что тогда? Кто будет сражаться с ними в будущем, если сейчас на Демьяне умрет, исчезнет профессия славного рода Ван Хельсингов. Кто защитит человечество потом? В грядущем? Разве не стоит пожертвовать для счастья рода людского всего одной, малюсенькой, самой плохой, подлой жизнью? Какого-нибудь пьянчуги или развратницы? Или коррупционера? Разве не благо для этих предателей искупить кровью свое зло, содеянное этому обществу?
Имеет ли право Демьян малодушничать и стесняться, раз на кону род людской? Всего парочка бесполезных, даже, можно сказать, вредных жизней? А?
Демьян впервые за долгое время уверенно и прямо оглядел все портреты в галерее, он не боялся больше смотреть им в глаза через тьму веков. Он знал, что делать!
Осталось подготовить пару ярких строк для утренней хроники происшествий...
18.Имманентная чертовина. Литературная шутка https://fabulae.ru/prose_b.php?id=127856
Армат Уважаев - https://fabulae.ru/autors_b.php?id=12890
А в гробу не так уж и плохо. Жаль, что только через сорок дней позволено душе усопшего последний раз взглянуть на своё земное могильное пристанище. Можно себе представить, какую физиономию они намалевали на моём памятнике. Чичиков, перевернулся ещё раз в гробу, чтобы найти удобное положение для размышлений или воспоминаний. Он даже, кажется, улыбнулся, когда почему-то вспомнил свою холостяцкую, но красивую рессорную бричку, на которой обычно разъезжали помещики и чиновники средней руки самодержавия. Именно на такой бричке и везли его гроб, по его последнему желанию, в последний путь к своим мёртвым душам. -Ах, что за жизнь, сплошная чертовщина!- ухмыльнулся в гробу Чичиков, вспоминая, как пугал чертом набожную Коробочку. Эту, в общем-то, невинную плоть из русского провинциального теста.
Вдруг в гроб кто-то постучал. Стук был тихий, даже деликатный, но все кости Чичикова мгновенно похолодели. Неужели это Собакевича черти так попутали, что тот решил его так жестоко напугать даже после жизни? Чичиков машинально приготовился к смерти, но тут же вспомнил, что он уже мёртв без малого как семь дней. Дрожащей рукой приоткрыл крышку гроба, которая к его удивлению приоткрылась, несмотря на то что была крепко приколочена большими крепёжными гвоздями. И перед ним стоял маленький по высоте силуэт, размытый, как акварель после дождя. Но общие детали всё же можно было разглядеть: маленький ростом старичок, в белом паричке и в прусском тесном мундирчике, который очень уродовал его тшедушное тельце.
-Гер Чычыкоф, Павэль Ифанофычъ?- спросил силуэт с невыносимым немецким акцентом. Чичиков хотел ещё раз перевернуться в гробу, надеясь, что призрак благополучно испарится. Но не тут-то было, в самом прямом кантовском смысле. Павель Ифанофычъ почувствовал мережсковскую дурноту, которую может испытывать лишь вещь сама в себе, замученная даже не предикатами, а предикаментами всяких экзистенциалов различных мастей, этих бесов: хайдеггеров, фуко, гегелей и кантианцев. Призрак в мундирчике неуловимо исказил лицо в гомерической ухмылке и произнёс загробным голосом: Я, Имануил Кант! И это имя он произнёс на чистом русском языке! Моя обязанность,- продолжал этот Кант, приглашать на завтрак мёртвые души. Чичиков со страхом и разочарованием подумал: Вот оно, началось! В предбаннике ада вместо обеда предлагают для начала завтрак! И какой кофе будет заваривать сам мёртвый Кант?! А если кровь? То наверняка по-турецки. Это они с виду пытаются выглядеть по-европейски культурными и холёными. И здесь вам пардон, гильотина, и здесь вам мерси, сожжение на костре. А на самом деле, они истинные турки во Христе, прости меня, Господи! И Чичиков улыбнулся своим несовременным рассуждениям. Вдруг раздался потусторонний голос с картавинкой: Так-с, один гроб вперёд товарищи, два назад. Ба, да это же могильщик Европы, как его, этого чёрта, Ульянов-Ленин, подумал уже не Чичиков, а читатель!
-Гоголь, проснитесь наконец-то!, -раздался резкий выкрик учителя по закону божия. Это, где вас черти носят, не унимался строгий преподаватель, обращаясь к обалдевшему от растерянности Мыколе.
-Я, я,- заикаясь от всего этого кабака, пролепетал ученик Гоголь,- был на завтраке у Канта. В классе наступила громовая тишина.
-И что он вам поведал,- ядовито съехидничал учитель богословия. Гоголь перекрестился и тихо произнёс: Кант сказал, что он повелитель мёртвых мыслей, а мне предстоит узнать, что такое мёртвые души, не к чертям будет сказано.
19. Последняя улыбка https://fabulae.ru/prose_b.php?id=116030
Алекс Разумов - https://fabulae.ru/autors_b.php?id=12289
...Перед самой войной, моя бабушка, как и все жители села Леонтьевское Мологского уезда, должна была покинуть свой дом и перебраться из затопляемой зоны. Строительство рыбинской ГЭС лишило насиженных мест тысячи людей. Последние годы перед переездом неуклонно происходило разорение семьи. Сад в сорок яблоней, четыре коровы, две лошади — все постепенно отторгалось от крепкого крестьянского хозяйства в пользу колхоза.
Только начали обустраиваться на новом месте — началась война. Мужа забрали на фронт. Бабушка осталась в Рыбинске с четырьмя детьми и, чтобы их прокормить, она работала на разгрузке барж, которые привозили мешки с зерном на мельницу. Мешки были по 80 килограмм и женщины носили их на своих спинах. После смены в кармане у бабушки была зажатая горсть крупы, которую вечером она варила и кормила детей. Трое детей Юра, Валя и Галя ждали дома. Старшему Юре было семь лет — на его попечении были Валя и Галя. Годовалый Володя был в яслях.
Время от времени на мельнице проводили после смены проверки. Горсть крупы могла превратиться в реальный срок заключения. Так и произошло в один из дней. Бабушка была задержана. Кража крупы была оформлена в уголовное дело. Про общение с судьей бабушка рассказывала очень спокойно.
— Ну, заходи воровка. Крупу украла?
— Украла...
— Ну, и что с тобой делать, воровка?
Судья, коротко заполнив бумаги, зачитала приговор, из которого следовало — три года реального заключения. Неизвестно, как бы сложилась судьба нашей семьи, если бы в этот момент у бабушки не нашелся неожиданный заступник. Это был милиционер дежуривший в суде. Пересказывая дальнейшие события, бабушка всегда с улыбкой подчеркивала резкость выражений, которые использовали милиционер и судья.
— Ты, что свихнулась? У нее четверо детей!
— Заткнись, не твоего ума дело!
Бабушку выставили за дверь, после чего уже совершенно не сдерживаясь, судья и милиционер перешли к общению с исключительно отборными матюгами. Матерились и орали долго. Милиционер грозил задержать и привести на суд кого то, кого судья не обрадуется увидеть. Перебранка эта не была короткой, но закончилась вполне благостно.
— Год исправительных работ. Иди и больше не воруй!
На исправительные работы бабушка пришла в контору, находящуюся неподалеку от мельницы. Ей предстояло работать на укладке камня, строящейся дороги — каменки. Бригадиром там был Сергей Емельянов — сын купца, построившего в дореволюционное время наш заволжский Иверский храм.
— Посиди в конторе, позже скажу, что делать.
Бабушка просидела в конторе полдня, после чего, бригадир разрешил приговор очень радикальным образом:
— Исправительные работы я тебе проставлять буду, а ты иди, занимайся своими делами…
Храни Бог, этого человека. На нем не только милость к моей бабушке, но и жизнь детей, ведь камнями с этой работы детей накормить не получилось бы. Бабушка продолжила разгружать баржи с зерном...
Но новая скорбь была совсем рядом. В тот год, в яслях, где был Володя, начался мор детей. Младенцы заболевали и умирали. В один из дней, бабушку, сняли со смены и сказали идти в ясли.
Володя умирал. Он был настолько слаб, что плакать уже не мог и только вздрагивал. Бабушка взяла его на руки и прижав к себе стала петь колыбельную собственного сочинения:
Милый мальчик весь в огне —
Все ему неловко.
Ляг на плечико ко мне —
Преклони головку...
Это продолжалось около часа. Могло ли тепло материнского тела вернуть младенцу здоровье? Может «да», а может «нет», но, увы — этого не случилось. С особым чувством, бабушка, рассказала про взгляд, которым Володя попрощался с ней перед своим последним забытьем. В последний миг своей жизни, измученный болезнью младенец посмотрел на мать и улыбнулся...
Меня всегда удивлял этот момент в рассказе бабушки. Откуда у измученного болезнью, умирающего мальчика появилась улыбка? Почему этот последний жест, его несчастной короткой жизни, был связан не с мучением и отчаянием, а с какой то, пусть и неведомой нам, но явной радостью?
Бабушка прожила 98 лет и уже девятый год ее нет со мной. Хорошо помню, что она никогда не ела яблок до яблочного Спаса. Причину этого говения она объясняла очень милым народным поверьем: на яблочный Спас умершим деткам на том свете дают яблочки. Но дают не всем, а на вопрос младенчиков "Почему мне не досталось?" отвечают, что твое яблочко мама съела. Она очень хотела, чтобы ее Володе это райское яблочко досталось...
Сегодня, среди повседневной суеты бывает приятно вспомнить о наших разговорах с бабушкой. В истории смерти Володи, меня, почему то особенно заботит вопрос о его последней улыбке. Никогда не видевший этого мальчика, я, как нечто важное, хочу понять исток его последней предсмертной радости.
20.Пианист - https://fabulae.ru/prose_b.php?id=118548
Юриэль
